История жизни

Life Story
Дата: 52-0720A | Длительность: 2 часа 28 минут | Перевод: Гродно
Хаммонд, штат Индиана, США.
E-1 Добрый вечер, друзья, или, скорее, день. Сегодня днем я счастлив быть здесь. И [Пустое место на пленке – ред.]… и если есть что-нибудь хорошее, пусть это будет для славы Божьей.
Если господин Джексон из Южной Африки находится здесь, брат Джексон, если сегодня днем он находится на… на собрании, Билли хочет тотчас же увидеться с вами в книжной комнате, брат Джексон, насчет организации отъезда сегодня вечером, если желаете. Он сказал мне объявить, что он хотел встретиться с вами у книжного стенда прямо сейчас. Хорошо. И, Билли, где бы ты ни был, да-да, брат Джексон пойдет к книжному стенду сразу же.
Теперь, к… аудитории. В этот день я хочу обратиться к вам во Имя нашего Господа Иисуса Христа, поскольку Бог дал мне эту привилегию наряду с вами быть Его представителем, Его слугой и Его чадом по благодати, через Иисуса Христа. У многих из нас есть много такого, о чем мы были бы… могли бы рассказать. Каждый мог бы встать здесь и рассказать историю жизни. Многие из нас, вероятно, будут исполнены победы и силы, а многие из нас будут полны страданий и разочарования.
E-1 Good evening, friends, or afternoon, rather. I'm happy to be here this afternoon. And--and if there's any good thing, let it be for the glory of God.
If Mr. Jackson is in here from South Africa, Brother Jackson, if he's in the--the meeting this afternoon, Billy wants to see you at the book concession right away, Brother Jackson, about arrangements for tonight on leaving, if you will. He told me to announce that he wanted to meet you at the book stand right now. All right. And Billy, wherever you are, why, Brother Jackson will go to the book stand right away.
Now, to the--the audience, I wish to address you this afternoon in the Name of our Lord Jesus Christ. As God has given me this privilege, along with you, to be His representative, His servant, and His child by grace, through Jesus Christ. Many of us have many things that we would--could tell. Each one could get up here and tell a life story. Many of us probably would be full of victory and power, and many of us would be full of heartaches and disappointments.
E-2 И у каждого из нас есть жизнь, которую Бог нам дал, и мы должны ее прожить. И я… по моему скромному мнению, если вы это примете, я думаю, что самая лучшая жизнь в мире, независимо от того, взлеты это или падения, – если мы найдем Божью стезю и пойдем по ней, где Бог предопределил нам идти. Если мы неизменно делаем так, то мы обретаем победу, независимо от того… Я думаю о слепой Фанни Кросби, когда она сидела там, в темноте, однажды был задан этот вопрос: «Что вы думаете о Христе? Чей Он Сын?»
И я думаю обо всех людях, и о великих мужах на протяжении периодов, что всякий человек, который когда-либо чего-нибудь добивался, – обычно это были мужчины и женщины, которые верили Иисусу Христу. Разве это не правильно? И я думаю, как пророки писали о Нем, и как… древние мужи, они предсказали о Нем, и как патриархи, как они… Правители, которые восстали против Него, пали, и все такое.
E-2 And we each one have a life that God has given us, and we must live it. And I... to my humble opinion, if you'll get this, I think the most best life in the world, no matter whether it's up or down, if we'll find God's path and walk in it, where God has ordained for us to walk... If we always, we find victory no matter... I think of blind Fanny Crosby when she was sitting there in the darkness, the question was once asked, "What think ye of Christ? Who's Son is He?"
And I think of all the men, and great men down through the ages, any man that ever amounted to anything mostly, were men and women who believed Jesus Christ. Isn't that right? And I think of how the prophets wrote of Him and how the--the ancient men, they foretold of Him, and how the patriarchs, how they... The rulers who raised against Him was brought low, and so forth.
E-3 И я думаю о прошедших веках, я думаю об отце нашей нации, о Джордже Вашингтоне, как он доверял Богу. Я думаю об Аврааме Линкольне. Линкольн, конечно, я не… Я не политический деятель, но Линкольн – это мой любимый президент среди всех президентов, которые у нас когда-либо были. Ему нужно было пройти трудным путем. Может, потому что я должен был пройти таким же путем, я поэтому сочувствую Линкольну: ограды из жердей, и приходилось писать в грязи, и… и все такое. И единственными книгами, как мы полагаем, которые вообще были у Линкольна, пока ему не исполнился двадцать один год, были Библия и «Книга мучеников» Фокса. Вот что воспитало тот характер.
Позвольте мне увидеть, что вы читаете, позвольте мне зайти в ваш офис, в ваш дом и увидеть, что вы читаете: я примерно скажу вам, кто вы такой. Это точно. Понимаете, все – из-за натуры. И держите Библию возле своих детей, читайте ее сами, будьте примером. Это то, чего я не имел в свои молодые годы. Но благодатью Божьей я хочу положить это перед моими детьми. И если будет другое поколение, пусть они положат Библию перед ними. И теперь, если бы мы могли сегодня подумать…
Я слушал вас прошлым вечером, когда вошел. Мое сердце трепетало, когда вы пели: «Народ и Ангелы да чтут Христа, Царя всего».
E-3 And I think down through the age, I think of the father of our nation, George Washington, how he trusted God. I think of Abraham Lincoln. Lincoln, of course, I don't... I'm not a politician, but Lincoln was my favorite amongst all the presidents we've ever had. He had to come up the hard way, maybe because I had to come that way is the reason I sympathize with Lincoln: splitting rails, and writing in the dirt, and--and so forth. And the only books that we believe that Lincoln ever had until he was twenty-one years old, was the Bible and the Foxe "Book of Martyrs." That's what molded that character.
Let me see what you read; let me go in your office, in your house, and see what you read, I will about tell you what you are. That's right. See, everything's with nature. And you keep the Bible laying close for your children, read It yourself, be an example. That's what I didn't have in my younger life. But by God's grace I want to put that before my children. And if there is another generation, may they put It before theirs. And now, if we could think today...
I heard you when I come in last night. My heart was thrilled when you was singing: "All Hail The Power Of Jesus' Name," let angels prostrate fall.
E-4 Просто доктор Дьюитт, покойный, когда он умирал, он стоял перед своим собранием, он старался представлять Иисуса Христа как Того, Кто Самый Великий из всех: Он был Богом, Он был Эммануилом, и как Его власть должна быть в Церкви и заставить их оставить свой эгоизм. Он был пастором большой церкви. И даже его собрание было против него. Они ждали там конференцию, так что они могли его не переизбрать и все такое и прогнать его.
Но у него было сердечное кровоизлияние. И вот, в то время, когда он проповедовал, однажды его сердце отказало, у него произошел сердечный приступ, упал вперед. Случилось так, что в церкви оказался врач, подошел к нему и сказал: «Доктор Дьюитт, у вас есть еще только несколько минут, чтобы жить. Вы не сможете жить».
Он позвал двух верных дьяконов, которые поддержали его руки. И он поднял свои руки и встал на ноги. И сказал: «Дайте мне стоять на ногах, пока есть дыхание в моем теле».
E-4 Just late, Doctor Dewitt, when he was dying, he was standing before his congregation; he was trying to represent Jesus Christ, "Isn't He the greatest of all, He was God, He was Emmanuel," and how His power should be in the Church and would make them quit their selfishness. He was a pastor of a great church. And his congregation even was against him. They were waiting here for conference so they could vote him out, and so forth, and send him away.
But his heart was a bleeding. And so then while he was preaching his heart out one day, he had a heart attack, fell forward. There happened to a physician in the church, come to him and said, "Doctor Dewitt, you just have a few minutes longer to live. You can't make it."
He called for two faithful deacons who held up his hands. And he got his hands up and stood him to his feet, and said, "Let me stand on my feet, as long as there is breath in my body."
E-5 Позади него было распятие, которое представляло крест… крест Христов там, сзади, возле его баптистерия. И он встал вот так, он сказал: «Если у меня есть одно слово, которое я хочу сказать, то вот оно:
Народ и Ангелы да чтут
Христа, Царя всего,
Корону пусть Ему несут,
Венчайте все Его!»
Он пошатнулся назад вот так. Когда он пошел назад, он обнял одной рукой крест с одной стороны, а второй – с другой, уронил голову и ушел, чтобы встретить Господа. Аллилуйя! Вот так и надо.
Я думаю о Поле Рэйдере, об этом великом отважном герое, который штурмовал Чикаго, о самом последнем пробуждении, которое было у вас в Чикаго. Когда Пол Рэйдер находился там, вышел туда, и он был посреди своего собственного народа, который причинил ему горе, и скорбь, и нервное расстройство, которые вызвали у него рак, и некоторое время спустя он умер. Люди, которые были против него и поступали так, были теми, кто это сделал. Когда он был… Там, в небольшом Библейском институте Муди, был маленький квартет, насколько я понимаю, пели там для него. Оконные шторы у них были закрыты, и он умирал. А Пол был большим шутником. Напоминает мне характер брата Босворта. У него всегда присутствует легкое чувство юмора.
E-5 Behind him was the cross that represented the cross--the cross of Christ, back there, by his baptistery. And he stood up like that; he said, "If I have one word I want to say, is this: All hail the power of Jesus' Name, let angels prostrate fall. Bring forth the royal diadem, and crown Him Lord of all." He started staggering backwards like that, when he went backwards, he throwed one arm around one side of the cross, and one, the other, and throwed his head down, and went to meet the Lord. Hallelujah. That's the way to go.
I think of Paul Rader, that great gallant hero who stormed Chicago, about the last revival you've ever had in Chicago. When Paul Rader stood there, went out there and he was among his own people had put him to grief, and sorrow, and upset which gave him a cancer, and after while, died. The people that was against him, and doing so was the ones who done it. When he was... The little Moody Bible Institute over here had the little quartet, as I understand, out there singing for him. They had the window shades pulled down, and he was dying. And Paul was quite a cut up. Puts me in like form of mind of Brother Bosworth. He's always has a little sense of humor.
E-6 И таким образом он посмотрел вокруг, он заметил, что занавески были опущены. Он пришел в себя, огляделся и сказал: «Послушайте, кто здесь умирает, я или вы?» Сказал: «Поднимите эти шторы и спойте мне несколько хороших евангельских песен, быстренько». И они начали петь: «Там, на кресте, где Христос страдал» или что-то вроде этого. Сказал: «Это звучит получше».
Говорит: «Где Люк?» А Люк был сзади, в другой комнате. Они привели Люка туда, где был он. Он схватил его за руку и сказал: «Люк, мы прошли вместе долгий путь, брат, по затененным тропам». Но сказал: «Подумай об этом: уже через пять минут я буду стоять в Присутствии Иисуса Христа, одетый в Его праведность». Он умер.
Жизнь великих призывает
Нас к великому идти,
Чтоб в песках времен остался
След и нашего пути.
E-6 And so he looked around; he seen the curtains all down. He come to himself, looked around and said, "Say, who's dying here, me or you?" Said, "Raise them shades and sing me some good Gospel songs: snappy." And they got to singing: "Down At the Cross Where My Saviour Died," or something like that, said, "that sounds better."
Says, "Where's Luke?" And Luke was back in the other room; they brought Luke in to where he was. He took hold of his hand, and said, "Luke, we've come a long ways together, brother, down through the shady lanes." But said, "Think of it. In five minutes from now, I will be standing in the Presence of Jesus Christ, clothed in His righteousness." He died.
Lives of great men all remind us
We can make our lives sublime,
With partings, leave behind us
Footprints on the sands of time.
E-7 Ориентировочные знаки для других, чтобы странствовать… Подумайте о Линкольне, когда его застрелили там из-за его храбрости и из-за того, что он стоял за людей, и за то, что было правильным, и за Бога. Сказал, когда он умирал, когда они… Пуля, которая прошла через его… под его… там, в его теле, и… и он смертельно задыхался. Он сказал: «Поверните мою голову к заходу солнца». Он сказал: «Отче наш, Сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя», повторяя образцовую молитву, когда он уходил, чтобы встретить Бога. О, Боже! А что же мы? Мужчины и женщины…
Посмотрите на Эдди Перронета. Его преследовали и все такое, и что он мыслил. Он написал эту… эту… Однажды там, когда вдохновение нашло на него, он схватил ручку и написал эту инаугурационную песню:
Народ и Ангелы да чтут
Христа, Царя всего.
Я думаю о…?… там, когда он написал:
О, благодать, спасен Тобой
Я из пучины бед.
Я думаю о слепой Фанни Кросби. «Что Бог мог обещать тебе? Ты никогда в своей жизни не видела дневной свет. Ты была слепой всю жизнь. Что ты думаешь об Иисусе Христе?» Она сказала:
Не пройди, Иисус, меня Ты,
Дух не осеня!
Слыша люд, мольбой объятый,
Не пройди Меня!
Ты источник утешенья,
Лучше всяких благ!
Ты мой друг как в мире тленья,
Так и в небесах!
Встань же смело на работу
Отдавай все силы ей
Не рабом будь, а героем,
Закалившим грудь.
E-7 Markers for others to travel... Think of Lincoln, when he was shot there because of his gallantry and standing for humane and what was right for God. Told when he was going to die, when they... The bullet that went through his... below his... in his body there, and--and he was smothering to death, he said, "Turn my head towards the setting of the sun." He said, "Our Father, Who art in heaven, hallowed be Thy Name. Thy Kingdom come, Thine will be done," repeating the model prayer as he went out to meet God. Oh, my. What are we? Men and women...
Look at Eddie Perronett there. He was a persecuted and everything, and what he thought. He wrote the--the... One day there, when the inspiration hit him, he picked up the pen and wrote the inauguration song: "All Hail The Power Of Jesus' Name."
I think of...?... there, when he wrote the "Amazing Grace, how sweet the sound that saved a wretch like me." I think of blind Fanny Crosby. "What could God promise you? You never seen daylight in your life? You were blind all your life. What do you think about Jesus Christ?"
She said, "Pass me not, O gentle Saviour, hear my humble cry. While on others Thou art calling, do not pass me by. Thou the stream of all my comfort, more than life to me, whom have I on earth beside Thee, or whom in heaven but Thee?"
Let us be up and doing,
With a heart for any strife;
Be not like dumb, driven cattle!
Be a hero.
E-8 Каждый из вас является христианином. Вы – рожденные свыше христиане, тогда давайте встанем. Не имеет значения, насколько плохо было все, что было в жизни, давайте теперь смотреть вперед на пришествие нашего Господа, когда это смертное облечется в бессмертие. Назад к…
Теперь пару минут. Постараюсь вас больше не задерживать. Да, мне уже давно пора начинать: двадцать минут четвертого. Я… Займем примерно час. Я постараюсь закончить, если смогу. Я… Вероятно, многие из вас здесь слышали историю жизни, вещи, к которым я очень не хочу снова возвращаться, но я…
Один из самых больших призывов к алтарю, который я когда-либо делал в Америке, – у меня было две тысячи грешников, которые вышли, чтобы придти к Иисусу Христу в Пенсаколе, Флорида, однажды днем – после «Истории жизни». Я доверяю Богу, который был рядом в Дурбане, где у нас было тридцать тысяч.
Итак, я хочу прочитать отрывок из Писания, всегда – Слово Божье, потому что мое слово не сбудется, но Слово Божье не может потерпеть неудачу. Теперь, отрывок, найденный в 13-ой главе Евреям начиная с 10-ого стиха, и прочитаем по 14-ый стих включительно:
Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права… служащие скинии.
Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, –
то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат.
Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание;
ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего.
E-8 Each one of you is a Christian. You are a borned again Christian, then let's stand up. No matter how bad the background has been, let's look forward now to the coming of our Lord, when this mortal will take on immortality. Back to...
A few moments now. Try not to keep you no longer. Already, I'm past time: twenty minutes after three. I'm... Go about an hour. I will try to be finished if I can. I... Many of you here has probably has heard the life story, things that I hate to go back over, but I...
One of my greatest altar calls I ever made in America, I had two thousand sinners to come to Jesus Christ in Pensacola, Florida, after the life story one afternoon. I trust to God, that was next to the Durban where we had thirty thousand.
Now, I want to read a portion of Scripture, always God's Word, 'cause my word fails, but God's Word can't fail. Now, found in the 13th chapter of Hebrews, beginning with the 10th verse, and reading the 14th verse inclusive:
We have an altar, whereof they who have no right... which serve tables.
For the bodies of those beasts, whose blood is brought into the sanctuary by the high priest for sin, are burnt without the camp.
Wherefore Jesus also, that he might sanctify the people with his own blood, suffered without the gate.
Let us go forth therefore unto him without the camp, bearing his reproach.
For here we have no continuing city, but we seek one to come.
E-9 Сколько из вас сегодня вдали от дома, позвольте увидеть ваши руки, те, кто вдали от дома? Ого, только посмотрите! Я думаю, если бы у меня было время, то мы спели бы эту песню: «Мы – паломники, и мы – чужестранцы здесь, ищем Город, который грядет». Это верно? Независимо от того, где вы странствуете, никогда, никогда не найдется места, кто… которое заменило бы дом. Это верно?
Разве вы не хотели бы предпринять сегодня маленькое путешествие? Большинство из тех, кто находится здесь, большинство из вас – люди моего возраста или, возможно, немного старше. И разве вы не хотели бы просто вернуться в детство, просто повернуть колесико, и возвратиться, и прожить еще один день детства? Разве вы не хотели бы сделать это? О, как я хотел бы этого! Даже при том, что это печали, и слезы, и разочарования, я хотел бы прожить там еще один день, просто вернуться назад.
E-9 How many of you is away from home today, let's see your hands, away from home? My, just looky here. As I think, if I had time we'd sing that song: we're pilgrims and we're strangers here, were seeking a City to come. Is that right? No matter where you ever roam, there'll be no place who--what'll ever take home's place. Is that right?
Wouldn't you just like to take a little trip today? Most all of you here are my age, or maybe a little above. And wouldn't you just like to go back to childhood, just spin a little wheel and go back and live another day in childhood? Wouldn't you love to do that? Oh, how I would like to. Even though, with it's sorrows, and tears, and disappointments, I'd like to live one more day of it, just to go back.
E-10 Я вспоминаю маленький старый домишко, где я родился, и неважно, насколько это было скромно… Здесь каждый из вас может вспомнить старенький домик, где мать обычно стояла под деревом, возможно, над старым кедровым тазиком для стирки со стиральной доской, а ты была маленькой девочкой или мальчиком, играющим рядом. Ты часто вспоминаешь, что пришлось пройти через много страданий и печалей, как ты дергал ее за старый, покрытый пятнами передник. Хотелось бы сегодня увидеть ее снова, теперь это невозможно. Нет, она умерла.
Хотелось бы увидеть старого папу. Обычно я видел, как он приходил с поля с этим красным носовым платком, засунутым в карман. Вижу, как он встает утром, холодным утром, возвращается и разводит огонь в большой круглой старой печке. Я часто слышал, как он поет:
О, где мой мальчик сегодня вечером,
Мое сердце переполнено
Любовью, он знает.
О, где мой мальчик сегодня вечером?
Я видел, как он стоял с закатанными рукавами возле маленькой старой скамейки для мытья и мыл лицо и руки, а волосы у него были очень черные, волнистые. Он смотрел вокруг. О-о, как хотел бы я увидеть его еще раз! Но я не могу: он умер. «Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего». Если бы ты смог возвратиться в дом, в котором был воспитан, – это уже не будет тот дом, где ты был когда-то.
E-10 I remember the little old place where I come from, and no matter how humble it was... Every one of you here can remember the old place where mother used to stand under the tree, perhaps, on an old cedar wash tub with a washboard, you was a little girl or boy, playing around. Many times you remember that, the many heartaches, and sorrows that's went through, how you pulled onto her an old spotted apron. Like to see her again today, but that can't be now. No, she's gone on.
Like to see old dad, when I used to see him come from the field with that red handkerchief sticking in his pocket. See him get up of a morning, on a cold morning, go back and make a fire in a big old drum stove. I used to hear him sing:
Oh, where is my boy tonight,
My heart overflows
For a loving he knows,
Oh, where is my boy tonight?
I seen him stand by the little old wash bench with his sleeves rolled up, and washing his face and hands; and he had real black wavy hair. He'd look around. Oh, how I would like to see him once more. But I can't; he's gone on. Here we have no continuing city, but we seek one to come. If you could go back to the home where you was raised at, it wouldn't be the home that you was one time.
E-11 Здесь несколько дней назад я привез кого-то, кто посетил меня, туда, где был тот старый домишко. Да ведь это муниципальное жилье! Ну да, это… это уже не старый домашний очаг. «Не имеем здесь постоянного града».
Я помню, когда я… Самый первый маленький старый домик, в котором мы жили, был домом из бревен. Там нас, маленьких Бранхамов, было примерно трое или четверо. У нас даже не было пола, просто… просто земля. Папа, по… прямо посередине у него был… пень, который был отпилен и положен туда, несколько камней лежали на нем сверху, и там находилась старая печка цилиндрической формы. И вот каким образом, из чего же был сделан тот стол. Старая скамейка, которую он сделал из нескольких досок от сарая, и выпилил скамейку по типу церковной скамьи и установил ее позади стола.
E-11 Here a few days ago, I was taking someone who came to visit me up to where the old home place was. Why, there's a housing project. Well, it--it isn't the old home anymore. We have no continuing city.
I remember when I... First little old home we lived in was a log house. There was about three or four of us little Branhams out there. We didn't even have a floor, just--just the dirt. Papa, in the--right in the middle of the floor, he had a--a stump that'd been sawed off and laid in there, some rock laid on top of it; and old drum stove sitting there. And how that the table, what it was made out of: an old bench that he got some boards off of a barn down there, and sawed a bench out like a church pew like, and set it behind the table.
E-12 И у мамы была маленькая старенькая, как мы ее называем, «обезьянья плитка». Кто-нибудь знает, что такое «обезьянья плитка», позвольте увидеть ваши…? О, ого! Это здорово! И старомодная керосиновая лампа. Вы когда-либо чистили ламповое стекло? Позвольте увидеть… Хорошо, про… Я здесь не единственный деревенский парень. Я готов снять свой пиджак и чувствовать себя как дома. Правильно. Да, сэр.
Сколько из вас когда-нибудь спали на соломенном тюфяке? Давайте посмотрим на ваши руки. Ну что ж, скажем, в конце концов, Чикаго не такой уж и большой город, не так ли? Правильно. Да-да, ого, сколько раз я спал на старом соломенном тюфяке! И сначала ты туда ложишься, чувствуешь, может быть, как шевелится кузнечик, ты должен, знаете, встать и найти его, когда он там, внутри. Да ведь много раз я это делал. Конечно.
E-12 And mama had a little old, what we call a monkey stove. Anybody know what a monkey stove is, let's see your... Oh, my, that's fine. And old fashion coal oil lamp. Did you ever clean a lamp chimney? Let's see... Well ju... I'm not the only country boy here. I'm going to take off my coat and feel right at home. That's right. Yes, sir.
How many of you ever slept on a straw tick? Let's see your hand. Well, say, Chicago's not a big place after all, is it? That's right. My, my, how many times have I slept on an old straw tick. And first time you put in there, maybe feel the grasshopper kicking, have to get up and find him you know, when he was down in there. Why, many times I've done that. Sure.
E-13 Видел, как мама берет тот большой старый стержень, который у нее висел на стене, кусок старого… Ну, она делала… обычно… Она обычно ворошила им свою одежду в… во дворе, когда она кипятила свою одежду. Вы когда-нибудь кипятили свою одежду? Слава Богу. О, да-да, щелочное мыло, вы знаете? И она использовала его, чтобы положить, доложить туда вашу одежду. В этом деле у нее была веревка, она вешала ее на стену.
Так вот, на той стороне висели травы, а на другой стороне было… было «золотое правило», которое висело на другой стороне, прямо над дверью. Вы понимаете? Это был орешник примерно вот такой длины, на котором были все «десять заповедей», написанные на его спиле. Маленькие мальчики должны вести себя хорошо, и папа верил в «золотое правило» таким образом. Так что если когда-нибудь всплывало отсутствие оного, то там был ремень для правки бритв, который лежал там сзади. Он заменял это. Говорю вам, мое воспитание было довольно жестким. Папа, я…?… те ирландские глаза сверкали, как у Стоунволла Джексона. Я знал: что-то там для меня было, когда… когда я поступал неверно. Но сегодня я люблю его всем сердцем. Он никогда не давал мне даже и половины той порки, которую я заслуживал.
И затем, я помню, что мама имела обыкновение брать тот стержень и разглаживала… кровать, знаете, надавливала на нее, знаете, и разглаживала ее. Сколько человек знает, что такое валик? Это большой… Хорошо, что знаете. Послушайте, кто здесь из Кентукки, поднимите руку. Хорошо, о-о, ого! Это здорово, правда? Хорошо.
E-13 Seen mama take that big old stick she had hanging on the wall, a piece of an old... Well, she done... used to... She'd used to poke her clothes with out in the--in the yard when she was boiling her clothes. Did you ever boil your clothes? Thank God. Oh, my, lye soap, you know? And she'd use that to put your clothes in. She had a string in it; she'd hang it up on the wall.
Now, that was herb on that side, but the other side was the--was the golden rule that hung on the other, right over the door. You see? It was a hickory about that long with all the ten commandments wrote out on the end of it. Little boys must behave, and dad believed in the golden rule in that way. So then, if that ever come up missing, there was a razor strop laying back in the back there. That took its place. I tell you, my education was pretty stiff. Dad, I...?... that Irish eyes flashed like Stonewall Jackson, I knowed something was in for me when--when I done wrong. But I love him today with all my heart. He never give me half the whippings that I deserve.
And then, I remember mama used to take that stick and smooth out the--the bed, you know, mash it down, you know, and smooth it out. How many knows what a bolster is? It's a big... Well, what do you know. Say, is anybody here from Kentucky, raise up your hand. Well, my, my, that's really something, isn't it? All right.
E-14 Там, в Индиане, или это и есть Индиана. Там, в Южной Индиане, это замечательно (я смеялся там однажды в своей церкви), я сказал: «Сколько здесь людей из Кентукки?», – и встало примерно две трети. Кто-то сказал… Я сказал: «Не понимаю».
А один из них встал и сказал: «Брат Бранхам, – сказал, – в Кентукки лесные сурки просто захватили ту местность». Следовательно, перебрались на другую сторону.
Но там, перед этой маленькой старой бревенчатой хижиной, я помню, я часто смотрел на ее старые щели, грязь в трещинах вот так, и я говорил: «Ого, этот дом будет стоять всегда. Да ведь он не может исчезнуть, какой это прекрасный дом!» Но вот, посмотрели бы вы на него теперь. Понимаете? «Не имеем здесь постоянного града».
А перед дверью было истоптанное место, это был просто голый участок, где мы, маленькая стайка Бранхамов, играли там, как стайка маленьких опоссумов, или кого-то еще, на том месте, маленькие невзрачные ребятишки, валтузили там друг дружку. Послушайте, я… я хотел бы пережить это снова. Я… я действительно хотел бы, да… да.
E-14 Down in Indiana, or this is Indiana. Down in Southern Indiana, it's some, I laughed there one day in my church, I said, "How many here is from Kentucky," and about two-thirds of them stood up. Some one said... I said, "I don't get it."
And one of them stood and said, "Brother Branham," said, "ground hogs in Kentucky just took the country." So coming across from over the other side.
But there, in the front of this little old log cabin, I remember, I used to look at them old chinks, mud in the cracks like that, and I'd say, "My, that house will stand forever. Why, it can't go down; what a wonderful place it is." But my, you should see it now. See? Here we have no continuing city.
And around in front of the door was a place wore off; it was just bare slick where we, little bunch of Branham's played out there like a bunch of little opossums, or something, around there, little bitty fellows, wallowing around over one another. Say, I--I'd like to live that over again. I--I really would, I--I say.
E-15 Я вспоминаю старый родник, к которому я обычно ходил, и ложился на живот, и все пил и пил. Возвращаешься, идешь и несешь папе кувшин воды из родника на поле, где он собирал урожай или еще что-нибудь: столь тяжко работал, до того, что я видел, как мама срезала ему рубашку со спины из-за солнечного ожога, где она приклеилась к спине: семьдесят пять центов в день, чтобы заботиться обо мне.
Слушайте, это правда. Вы там прочитали историю моей жизни. Мой папа пил, но меня не волнует, что он делал: он по-прежнему мой папа. И позвольте мне в этот день вам, молодые люди, кое-что сказать: никогда не доходите до того, чтобы, чтобы назвать вашу мать и папу «стариком и старухой». Вы никогда не делайте этого, независимо от того, какие они. Независимо от того, каковы они, вы почитайте их как своих папу и мать. Вы никогда не узнаете, насколько вы любите их, пока вы не услышите кат… скрип удаляющегося гроба и будете знать, что это – последний раз. Тогда это уже не будет «старик и старуха».
E-15 I remember the old spring where I used to go down there and lay down on my stomach and drink and drink. Come back up, go out and take dad a jug of water out of the spring back out to the field where he was in harvest or something: worked so hard till I seen my mama cut his shirt loose from his back from sunburn, where it'd stick to his back, seventy-five cents a day to take care of me.
Look, it's true. You have read my life story, out there. My dad did drink, but I don't care what he done, he's still my daddy. And let me tell you something young folks, this afternoon. Don't you never get little enough to call your mother and dad "the old man and woman." You don't never do that, no matter what they are. No matter what they are; you respect them as your dad and mother. You'll never know what, how you love them, till you hear the cat... squeaking of a casket going out, and knowing that's the last of it. It won't be the "old man and woman" then.
E-16 Множество раз они правы, когда вы думаете, что они неправы. Всегда: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Это первая заповедь с обетованием. Будьте добры к своей матери и папе.
Я помню, мой папа умер. Его виски только-только немного поседели. Когда он лежал там, в гробу, а я держал его голову, когда он умер прямо на моих руках… И я держал его голову, и пряди его волос упали, я думал: «О, папа». Я посмотрел на его руку. Однажды ему шинковкой отрезало палец. Я думал обо всех страданиях, которые я причинил ему. Это не был «старик», это был мой папа. Мне все равно, кто еще, что они думали о нем: он по-прежнему мой папа. Я любил его. И я люблю его сегодня. У меня была привилегия вести его ко Христу. Теперь…
И мою мать тоже. Моя мать жива. Она должна была приехать сюда сегодня днем. И я надеюсь, что она сюда доберется.
E-16 A lot of times they're right, when you think they're wrong. Always, "Honor thy father and mother, which may lengthen the days upon the earth, the Lord thy God giveth thee." That's the first commandment with promise. Be kind to your mother and dad.
I remember my daddy died. He was just beginning to gray a little bit at the temples. When he laid there in the casket, and I picked up his head, which had died right on my arms... And I picked up his head and his locks of hair fall down, I thought, "Oh, dad." I looked at his hand. He had had his finger cut off there in the shredder one day. I thought of all the heartaches that I'd caused him. It wasn't "the old man," that was my daddy. I don't care who else, what they thought about him; he was still my dad. And I loved him. And I love him today. I had the privilege of leading him to Christ. Now...
And my mother, also. My mother is a living. She's supposed to arrive here this afternoon. And I trust that she will get here.
E-17 Так вот, обращаясь назад к тем дням, я вспоминаю некоторые маленькие вещи, просто в качестве деталей. Я помню одну вещь, которая ярко выделялась в те дни: это было то, чтобы каждую субботу вечером ездить в город покупать продукты. Вам приходилось когда-нибудь делать это: ехать в субботу вечером и покупать еду на неделю? Мы жили в деревне, и я тяжело работал всю неделю. Я получал монетку в десять центов, когда я был большим парнем двенадцати-четырнадцати лет. Я получал десять центов. Папа говорил: «Не трать все это в одном месте: десять центов».
Билли говорит: «Папа, у тебя есть пять долларов, ты позволишь мне их взять?» Как все изменилось, конечно, изменилось.
E-17 Now, back in those days I remember some of the little things, just for details. I remember one thing that out-stood in them days, was, every Saturday night go to town to get the groceries. Did you ever have to do that, go in on a Saturday night and get the food for the week? We lived in the country, and I'd work hard all week. I got a dime, when I was a great big boy, twelve, fourteen years old. I got ten cents. Dad said, "Don't spent it all in one place: ten cents."
Billy says, "Daddy, you got five dollars you can let me have?" How things have changed, certainly have.
E-18 Я помню эти десять центов: я пойду в город и (вот это да!) зайду в тот магазин. И я разменяю мою… мою десятицентовую монетку, и я возьму на пенни «Красных пряных», примерно вот столько в кульке. Теперь за пенни вам даже не позволят посмотреть на них, едва ли. Потом я перейду, чтобы купить рожок мороженого стоимостью один пенни, маленький несвежий рожок мороженого. Ты получаешь его за пенни. Что это был за день! Но теперь все изменилось.
Тогда, когда мы были маленькими угловатыми пареньками, я помню, когда мы все были возле дома, знаете, играя возле дома, обыкновенно я видел, как папа приходит домой. И в субботу вечером мы все, или же днем, он брал для этого дела небольшую старую бричку, джерсейскую повозку. У нас был маленький старый мул, которого мы цепляли к этой повозке. И если это было зимой, мы стелили солому, которая слегка покрывала повозку, в задней ее… части. И мы брали одеяла и закутывались.
E-18 I remember that ten cents; I'd go to town, and, my, go into this store. And I'd get my--my dime changed, and I'd get a pennies worth of red hots, about that many in a sack. They wouldn't even let you look at them, hardly, for a penny now. Then I'd go over to get a penny ice cream cone, little bitty old ice cream cone. You get it for a penny. What a day that was. But now it's different.
Then when we were little bitty lads, I remember when we was all at home, you know, playing around the house, I used to see dad come home. And on Saturday evening, we'd all, or afternoon, he'd get a little old buckboard of affair, jersey wagon; we had a little old mule we hooked to that wagon. And if it was wintertime, we'd put straw in the back of the--of the wagon, little covered over wagon. And we'd get blankets and wrap up.
E-19 И папа и мать садились на переднее сиденье. И потом они едут, и мать и папа, разговаривая. Знаете, им было приблизительно двадцать пять лет каждому, я полагаю. И они сидели там и разговаривали, вы знаете, правя этим маленьким стареньким мулом. Да ведь мы ехали в первом классе! Это не был наш мул или наша повозка, но мы ехали куда-то, в магазин.
Папа получал приблизительно три с половиной доллара в неделю. И он ехал туда, чтобы потратить все это полностью почти только на продукты, чтобы кормить неделю всех этих малышей. У нас не было жареного цыпленка и так далее, но мы действительно должны были получать то, что по-настоящему полезно: картофель и продукты вроде него, это поддерживало по-настоящему, приносило большую пользу.
E-19 And dad and mother set in the front seat. And down the road they would go, and mother and dad talking you know, they was about twenty-five years old apiece, I guess. And they was setting up there talking, you know, driving this little old mule. Why, we was in first class. Wasn't our mule or wagon, but we were going somewhere, to the store.
Dad would get about three dollars and a half for the week. And he would go down there to spent every bit of it nearly for groceries to feed all those kiddies through the week. We didn't have fried chicken and so forth, but we did have to get things that really stuck to the ribs: potatoes, and things like that, that really hung on, went a long ways.
E-20 И вот, я помню, когда в субботний вечер папа платил по счету за продукты, – для маленьких Бранхамов это было наслаждение. Он покупал кулек, полный леденцов, маленьких несвежих мятных леденцов на палочке. Послушайте, знаете, это… это было хорошо. Я помню, когда он оттуда выходил, может, у него было… Может, там было четыре хорошего размера леденца, и было пять Бранхамов, между которыми это нужно было разделить: каждый бросал взоры, чтобы увидеть, получил ли он свою долю. Эти леденцы должны были быть разбиты и разделены между ними точно-точно поровну, потому что все глаза были обращены на сей леденец.
Считаю, что я немножко в этом жульничал. Малыши получали все, что им полагалось съесть, знаете, и они просто ели, и все… Они не могли до конца съесть свои леденцы. Я некоторое время лизал свой, знаете, и я дотягивался и брал кусочек этого старого бумажного кулька, в который была завернута еда, и отрывал маленький кусочек и заворачивал его, клал это в карман: я ждал до понедельника. И таким образом, я думаю… Итак, наступал понедельник, и мама скажет: «Билли?»
Я говорил: «Да, мэм».
E-20 And so I remember when papa'd pay his grocery bill on Saturday nights, that was a treat for the little Branhams. He'd get a sack full of candy, little old peppermint stick candy. Say, you know, that--that was good. I remember when he'd come out there, maybe he'd have... Maybe there'd be four good-size sticks, and there was five Branham's to divide it between, every one looking to see if he got his share. Them sticks had to be broken up and divided just exactly the equal among them, 'cause all eyes was turned on that candy.
I guess I cheated little bit on it. All the kiddies would get all they could eat, you know, and they would just eat, and all... They couldn't eat their candy up. I licked mine a little while, you know, and I'd reach over and get a piece if that old brown paper sack the meal was wrapped in, and pulled off a little piece if it, and rolled it up, put it in my pocket; I wait till Monday. And so then, I think... Now, Monday come along, and mom would say, "Billy?"
I would say, "Yes, ma'am."
E-21 «Возьми ведро». Это не было одно из этих маленьких стареньких оцинкованных ведерок, это были большие кедровые ведра, и старый ковшик из тыквы. Сколько из вас когда-нибудь видели ковшик из тыквы? О, как…?… хорошо. Хорошо, и спускаешься к роднику и зачерпываешь воду, знаете, и выливаешь в ведро. Да-а, это была работа.
Я смотрел на своего брата, я говорил: «Я скажу тебе, что я сделаю. Если ты пойдешь и принесешь ведро воды, я возьму… У меня еще остался леденец, я дам тебе его полизать, пока я буду медленно считать до десяти: один, два, вот так». Я был коммерсантом, бездельничал в теньке, знаете, пока мой брат шел и приносил воду, лизал леденец. О, да, знаете, я старался считать до десяти так медленно, как только мог. И видели бы вы, как он лизал! Ой-ой! Ему прекрасно удавалось полизать его больше, чем десять раз.
Ну, понедельник для меня был довольно хорошим днем, потому что у меня был тот кусочек леденца, знаете, просто честно работали за тот леденец. И они тоже знали, что у меня он был, знаете, так что я… О, здорово!
E-21 "Take the bucket." It wasn't one of these little old galvanized buckets; it was big cedar buckets, and an old gourd dipper. How many ever seen a gourd dipper? Oh, how...?... all right. All right, and go down in the spring and pull up the water, you know, and put into the bucket. My, that was a job.
I look over to my brother, I'd say, "Tell you what I will do. If you'll go get that bucket of water, I will take... I've got my candy yet; I will let you lick it till I count ten slow: one, two, like that." I was a business man, sat back in the shade, you know, while my brother went and got the water, lick on the candy. Oh, my, I tried to make that ten just about as good as I could, you know. And you ought to seen him lick. My, my. He got more than ten licks off of it all right.
Well, Monday would be a pretty good day for me, 'cause I keep that piece of candy, you know, just work right on that candy. And they knowed I had it too, you know, so I... Oh, my.
E-22 Сегодня я думаю: я могу пойти и – не в воскресенье, но в какой-нибудь другой день – и купить коробку «Херши», но это никогда не будет таким вкусным, как тот леденец. Сколько из вас едят мятные леденцы и старомодное печенье в виде бочонков, давайте посмотрим на ваши руки? О, вот это да! Послушайте, ну, скажу я вам, нынче это не пришло бы в упадок. Это точно.
И… и, о-о, чтобы поесть, у нас было рагу «Малиган», знаете, мы до мозга костей были ирландцами. И, ух, сколько из вас знает, что такое рагу «Малиган»? Послушайте, это вот что: когда на кухне ты варишь все и чуть ли не кухонные тряпки, просто кладешь все в горшок и кипятишь это. Точно, вкладываешь все туда и варишь: репу…?… морковку, и картошку, и бобы, и муку. И просто складываешь все это вместе и кипятишь. Ну, почти… Этого рагу «Малиган» должно было хватить на два или три дня. У нас оно было в воскресенье. В нем была говядина, знаете, так что это должно было быть полезно, говядина на четверть доллара (ого!), такой большой кусок. Таким образом, это… Мама нарезала ее кубиками.
E-22 I guess today, I could go out and, not on Sunday, but some other day, and buy a box of Hershey's, but it'd never taste like that candy. How many of you eat peppermint candy and old fashion barrel crackers, let's see you hands? Oh, my, say, I'm telling you, that wouldn't go bad right now. That's right.
And--and oh, for meals we would have mulligan stew; we was Irish to the core, you know. And my, how many knows what mulligan stew is? Say, that's when you boil everything in the kitchen even to the dish rag almost, just put everything in a pot and boil it. That's right, get everything in there and boil it up: the turnips...?... the carrots, and the potatoes, and the beans, and the meal. And just put it all together and boil it. Well, almost... That mulligan stew would have to last two or three days; we had it on Sunday. Had beef in it, you know, so it had to be good: quarters worth of beef, my, chunk that big. So then it... Mama would dice it up.
E-23 Это напоминает мне Бадди Робинсона, когда он сказал, что его… Однажды дядюшка Бадди сказал: «Говорю я вам, – сказал, – я поехал на Запад, а там у них была депрессия». И сказал: «Наступила сильная засуха, и у них нечего было есть». Сказал: «Единственное, что у нас было, это сушеные яблоки». Сказал: «Я ем их на завтрак, глотаю их с водой на обед, и они набухают как раз к ужину». Так что это насчет того, насколько нам хватало этого рагу «Малиган», просто постоянно все… до, приблизительно, до среды, тогда это заканчивалось, нужно… Тогда мы переходили к чему-то еще. Все ж таки прекрасные дни!
E-23 Puts me to mind of Buddy Robinson, when he said he... One time Uncle Buddy said, "I tell you," said, "I went out West and they was having a depression out there." And said, "A great drought was on, and they had nothing to eat." Said, "The only thing we had was dried apples." Said, "I eat them for breakfast, drink them in water for dinner, swell them up in time for supper." So that's about the way that mulligan stew lasted, just constantly all... till about Wednesday it was played out, had to... Then we went back to something else. Great day though.
E-24 Боже мой! Я помню, как тогда, в те дни, как мы ходили в школу, я помню брата и себя, брата, который был следующим после меня (он тоже во славе), и как мы вместе ходили в школу. Мы шли в школу, и мы были почти что самые бедные дети. Мы пришли из-за реки, из Кентукки, а жители Индианы просто были немного богаче, чем те, кто жил в горной части Кентукки, во всяком случае, в той, где родился я. И… и я, будучи единственным среди них кентуккийцем, конечно, мне приходилось очень нелегко: я имею в виду, что я шел трудным путем. Они просто дразнили меня все время насчет того, что я был «кукурузный крекер».
И вот, а разговаривал я действительно потешно, знаете. Я… Это даже… Я не говорил непонятно, может, все же нет, но я… немного лучше того. Так что я был отчасти косноязычен, знаете, и я говорил забавно, а они смеялись надо мной. И, о-о, у меня было ужасное время. И одет в лохмотья. О, Боже.
E-24 My, I remember how that back in those days, going to school, I remember brother and I, the one next to me (He's in glory too), and how we went to school together. We'd go to school, and we were about the poorest kids there was. We'd come across the river from Kentucky, and the Indiana people are just a little more wealthy than they are down in the mountain part of Kentucky, anyhow, where I was borned at. And--and I, being the only Kentuckian among them, I sure had a hard way to go; I mean I did. They just teased me all the time about being a corn cracker.
And so, I talk real funny, you know. I... It even... I didn't talk plain, maybe not yet, but I... little better job out of it. So I was kind of tongue-tied like, you know, and I'd talk funny, and they'd laugh at me. And oh, I had an awful time. And ragged, oh, my.
E-25 И я помню, что с моим папой творилась одна вещь: он был… Так вот, если бы он был должен за продукты, то он пошел бы платить по тому счету. Но если бы у него в запасе было десять центов, то он бы на них выпил. Все, что он имел, он пропивал полностью. И именно поэтому сегодня я так твердо выступаю против пьянства. Причина, по которой я так твердо против этой дряни в том, что я знаю, что это разрушило мой дом и похитило меня от любви, которую… Я всегда хотел быть любимым, если бы только кто-нибудь меня любил. И даже мои родные в этом…?… в то время как я был… Я… я просто этого не имел. И мы ходили в школу полуодетые. И что за ужасная жизнь у нас была именно из-за пьянства! Мой папа был… был бы настоящим мужчиной, если бы у него только не было, не было этой привычки к пьянству.
И я знаю, что это – одно из проклятий нации, и я против этого. Вы говорите: «Разве немного пива вам повредит?» Ты только получи рождение свыше и просто иди и пей столько пива, сколько хочешь, после того как ты рожден свыше. Правильно. Просто вы можете выпить все, что хотите, после того как получили рождение свыше. Но сначала получи рождение свыше, и это… это все, что ты должен сделать.
E-25 And I remember, there's one thing about my dad, he would... Now, if he owed a grocery bill, he'd go pay that bill. But if he had ten cents left over, he'd drink it. Everything he had, he drank up. And that's the reason today I'm so firmly against drinking. The reason I'm so firmly against that stuff is because I knew it ruined my home, and spoiled me from a love that... I always wanted to be loved, if somebody to love me. And even my people in that...?... while, I was... I--I it just didn't have it. And we went to school half naked. And what a horrible life we had all because of drink. My daddy was a--was a real man, if he just hadn't have had that habit of drinking.
And I know that it is one of the curses of the nation, and I'm against the thing. You say, "Will a little beer hurt you?" You just get borned again and just go ahead and drink all the beer you want to, after you get born again. That's right. You can just drink all you want after you get borned again. But you get borned again first, and that--that's all you have to do.
E-26 Вот, итак, я помню, как однажды в школе я рассматривал, читал в моем учебнике истории. Я посмотрел туда, а там никто не сидел. А дети смеялись надо мной: был таким оборванным, мои волосы свисали мне на шею. Они постоянно смеялись надо мной. И я читал книгу, где Авраам Линкольн спустился на лодке вниз до Нового Орлеана, и он был… Он… он увидел, как цветного мужчину продавали с аукциона. Он сказал: «Это порочно!» Он сказал: «Это неправильно. И когда-нибудь я ударю по этому. Если это будет стоить мне жизни, я ударю по этому». И он это сделал, и это отняло у него жизнь, точно. И я оттолкнул свою книгу по географии (не мою, но ту, которую я позаимствовал, у меня не было ничего моего собственного), я оттолкнул ее, и я сказал: «И пьянство порочно, и когда-нибудь я ударю по этому, даже если это будет стоить мне жизни». Против этого? Да, сэр.
E-26 So then I remember in school one day when I seen, reading in my history, I was looking there, and no one was sitting there, and kiddies laughing at me, being so ragged, my hair hanging down my neck. They'd laugh at me. And I was reading a book where Abraham Lincoln got off of a boat down in New Orleans, and he was... He--he seen a colored man being auctioned off. He said, "That's wrong." He said, "That's wrong. And someday I will hit that. If I takes my life, I will hit it." And he did, and it took his life, exactly. And I scooted my geography book, not mine, but one I had borrowed, I didn't have any of my own. I pushed it back, and I said, "And drinking is wrong, and someday I will hit if it takes my life." Against it? Yes, sir.
E-27 И я говорю это с уважением прямо сейчас, что любой человек, кто действительно получил чуть-чуть Иисуса Христа, покончил с пьянством. Правильно.
Я достал свою первую Библию. Люди имели обыкновение спрашивать: «Правильно ли делать это? Курить неправильно? Пить – это неправильно?» Я сделал… вложил маленький девиз в конце моей Библии. Я здесь взял ее несколько дней назад и просматривал ее, маленькую потрепанную старую Библию. Я сказал:
Не задавай мне глупых вопросов,
Только приведи это в порядок в своем разуме.
Если ты любишь Бога всем сердцем,
То ты не куришь, не жуешь табак, или же не пьешь всякую мерзость.
И правильно. Это все еще нужно, а было это двадцать лет назад, когда я это там написал. Человеку, который рожден свыше, не нужна эта дрянь. Теперь, посмотрите, к чему это привело здесь, в Америке. Вы можете увидеть, есть ли какой-нибудь вред от этого или нет.
E-27 And I say this in regards right now, that any person that's really had a touch of Jesus Christ is finished with drinking. That's right.
I got my first Bible. People used to say, "Is it wrong to do this? Wrong to smoke? Wrong to drink?" I made... put a little slogan in the back of my Bible. I picked it up here a few days ago, and was looking at it, a little bitty old Bible. I said,
Don't ask me foolish questions,
Just make this up in your mind,
If you love the Lord with all your heart,
You don't smoke, chew, or drink any shine.
And that's right. That's still the thing to do and that's been twenty years ago since I wrote it in there. A man that's born again has no use for the stuff. Now, look what it's hatched out here in America. You can see whether there's any harm to it or not.
E-28 Одно время у нас был «сухой закон», конечно, у нас были гангстерские войны и все такое. Но что в действительности они сделали, просто точно так же, как дурачиться с яйцом: пойти и одурачить с сердцевинкой яйца. У вас все это есть повсюду. И я не… И я не говорю, что я политический деятель или кто-то, это не мое дело, что они делают, это их дело. Мое дело – проповедовать Евангелие. Но только есть одна вещь, брат, что когда… просто то, что мы попятились назад и поместили виски во все эти места, мы убрали с этой роли проституток и пьяные игорные заведения и засунули это прямо в наши холодильники.
Однажды я видел картину, изображающую старого Джона Ячменное Зерно. Они называют его «человек виски». У него была шляпа на затылке, и хотя он не был чучелом ужасного вида, сейчас они размалевывают его, они помещают его на бамперы. Однако же он – по-прежнему старый Джон Ячменное Зерно, тот же самый старина. Это совершенно точно. Это походит на попытку размалевать борова, и вымыть его, и попытаться сделать из него совсем другое творение: он будет кидаться в яму с грязью так быстро, как только сможет, пока вы не измените его природу.
E-28 One time we had prohibition; 'course we had gang wars and things. But what did they do, just like fooling around with an egg: go to fool with the middle of it, you have the whole thing everywhere. And I'm not... And I say I'm not a politician or nothing; it's none of my business what they do; that's their business. Mine's to preach the Gospel. But here's one thing, brother, that when... just as we went back and put whiskey in all these places, we took to the prostitute off of the role, and the drunken gambling places, and stuck it right in our refrigerator.
I seen a picture one time of old John Barleycorn. They call him "the whiskey man." He had his hat setting on the back of his head, and if he wasn't a horrible looking scarecrow. They painted him up now; they put him in bumpers; but he's still old John Barleycorn, the same old fellow. That's exactly right. It's like trying to paint a hog up, and wash him up, and try to make a good different creature out of him; he will go through the wallow just as hard as he can go, till you get his nature changed.
E-29 Так что та вещь, которую мужчины и женщины должны сейчас сделать, – это получить измененную натуру. Бог изменяет внутренний облик человека, заменяет его природу, делает его новым творением во Христе. Я знаю, что вы этому верите.
Вот, но я ни разу не приезжал сюда, чтобы проповедовать, хотя я… я… чтобы рассказывать вам историю своей жизни. Но только подумать, как в те дни, как это было…
Я помню, как сидел в школе. Целый год я проходил в школу без рубашки. У меня даже не было рубашки, мне принадлежащей. Госпожа Уотэм, богатая женщина, сегодня она во славе, католичка, однако, если… О, я знаю, что она была христианкой. И она подарила мне пальто. И это пальто я носил. Я… У меня была… пара старых теннисных туфель, и мои ноги были… Носки туфель отсутствовали, и мои пальцы торчали, как черепашьи головки из водоема, когда… посмотреть, как торчали мои ноги. Шел снег, и я приходил в школу, садился там, и на мне было это большое старое пальто.
E-29 So the thing that men and women has got to do now, is get their nature changed. God changes a man's makeup, changes his nature, makes him a new creature in Christ. I know you believe that.
Now, but I never come here to preach, though I--I--to tell you my life story. But just to think of how that those days, how that was...
I remember setting in school. I went to school one complete year without a shirt on. I didn't even have a shirt to my name. Mrs. Watham, a rich woman, she's in glory today, a Catholic woman, yet if... Oh, I know she was a Christian. And she give me a coat. And I wore that coat. I did... I had on an--an old pair of tennis shoes, and my feet was... The tops of them was out, and my toes stuck up like turtle heads out of a pond when--to see my feet sticking up. That snow coming down, and coming to school, I'd set there, and this big old coat on.
E-30 Наступила другая пора года, пришла весна. И я помню один день, ужасно теплый, и пот просто стекал мне по лицу. Я думал: «О-о, как жарко». Госпожа Темпл, и, возможно она сидит здесь, кто его знает: она живет не слишком далеко отсюда. Если она присутствует, да благословит вас Бог, матушка Темпл. Она много значила в моей жизни.
Ладно. Что я теперь собираюсь сказать… Я назвал ее, чтобы увидеть, быть может, она здесь. Если вы здесь, я все еще люблю вас, сестра.
Она сказала: «Уильям». Воротник моего пальто был наглухо застегнут вот так. Она сказала: «Уильям, разве тебе не жарко в пальто?» Детишки начали перешептываться, знаете, а пахло оно не совсем приятно, я полагаю: носил его всю зиму. И сказала: «Разве… разве тебе не жарко в пальто?»
Я сказал: «Нет, мэм, мне… мне немножко холодно». Холодно… Я не мог снять это пальто: на мне вообще не было рубашки.
Итак, она сказала: «Ну, сынок, ты, должно быть, простудился, Уильям». Она сказала: «Ты лучше пересядь к печке».
Так что она сделала огонь посильнее, усадила меня там. И я сидел там, и с меня пот просто катился градом. Она сказала: «Разве… разве ты не достаточно согрелся, чтобы все же снять это, Уильям?»
Я сказал: «Нет, мэм, госпожа Темпл. Мне все еще холодно». Я не мог снять его, на мне вообще не было рубашки.
Таким образом, она сказала: «Да, думаю, что ты болен. Лучше я отправлю тебя домой». И она отправила меня домой, думая, что я простудился, а я просто вообще не имел на себе рубашки. Я не мог его снять.
E-30 It come spring of the year. And I remember one day, awful warm, and the perspiration just a running down my face. I thought, "My, it's hot." Mrs. Temple, and she might be setting present for all I know; she doesn't live too far from here. If she is, God bless you, mother Temple. She's been a lot to my life.
All right. What I'm going to say here... I called, maybe see if she's here, if you are, I still love you, sister. She said, "William." I had my coat collar buttoned up like this. She said, "William, aren't you hot with that coat on?" The kiddies begin to say, you know, and it didn't smell so very good, I suppose, wearing it all winter. And said, "Aren't--aren't you hot with that coat on?"
I said, "No, ma'am, I'm--I'm a little bit cold." Cold... I couldn't take that coat off; I didn't have no shirt on.
So she said, "Well, sonny, you must be taking a cold, William." She said, "You better come over to the stove."
So she built up the fire, set me down there. And I'd set there, and the perspiration just a pouring off of me. She said, "Aren't--aren't you warm enough to take that coat off yet, William?"
I said, "No, ma'am, Mrs. Temple. I'm still cold." I couldn't take it off; I didn't have no shirt on.
So she said, "Well, I believe you are sick. I'd better send you home." And she sent me home thinking that I was taking a cold, but I just didn't have on any shirt. I couldn't take it off.
E-31 И я ходил в школу в маминой туфле на одной ноге и в папиной на другой. Как раз точно «сапог и туфелька», если вы знаете, о чем я говорю. Как… И когда большие взрослые парни, просто из-за сатаны и греха…
И когда мы ели, я помню, мы не могли поесть с остальными ребятишками. У них у всех были бутерброды, белый хлеб. Вы помните, когда раньше была буханка черствого хлеба, которую ты получил и сэкономил… остатки горбушки с определенной целью, безопасные бритвы и так далее? И я помню, когда в то время у них обычно это было, и эти женщины, и большинство пекли им хлеб. Мы не могли этого сделать. Мы не могли себе этого позволить.
И они все брали бутерброды, и делали небольшие бутерброды. Но брат и я не могли сделать так. Мы имели… У нас было маленькое, на полгаллона, ведерко патоки, примерно вот такое. И там у нас был маленький кувшинчик, полный овощей, еще один, полный бобов, два куска кукурузного хлеба и две ложки. Мы ускользали, мы стыдились есть перед другими детьми, у которых были пироги и печенья и все такое.
E-31 And I went to school with mama's shoe on one side, and papa's on the other one. That's exactly right, a boot-n-gegger, if you know what I am talking about. Like a... And when great big boys, just because of Satan and sin...
And when we were eating, I remember, we couldn't eat with the rest of the kiddies. They'd all have sandwiches, the light bread. You remember when used to have the old loaf bread that you'd get it and save the--the tags off the back of it, for certain things, safety razors and so forth? And I remember when they used to have that, and the women, and most baked their bread. We couldn't do that. We couldn't afford it.
And they'd all take sandwiches, and make little sandwiches. But brother and I couldn't do that. We had to... We had a little half a gallon molasses bucket, about like that. And in there, we had a little jar, and it'd be full of greens, the next one full of beans, two pieces of corn bread, and two spoons. We'd slip off. We was ashamed to eat before the other children who had cakes, and cookies, and things.
E-32 И мы спускались к реке, и садились там, и раскладывали это на бревне, и… и… и садились там, и ели, мы оба. Мы… Я брал из.. из маленького кувшинчика с бобами, и брат брал. Потом мы брали из кувшинчика с овощами. Не много, мы должны были так делать: разделить это между собой. И два куска кукурузного хлеба, кукурузная лепешка, кукурузный хлеб, который мама пекла на завтрак и нарезала на вот такие маленькие ломтики, просто нужно было растянуть подольше для остальных детей.
О, я помню однажды, во время рождественских праздников. Я терпеть не могу вспоминать эти вещи. Но во время рождественских праздников у нас была рождественская елка. И дети в школе брали и нарезали небольшие белые полоски бумаги, и синие полоски, и зеленые и делали маленькие цепочки, вы знаете, как они обычно делали в школе. И мы принялись за наш дом. Таким образом, мама думала… Она пошла в поле, мы пошли и срубили маленькую рождественскую елочку, примерно вот такую.
E-32 And we would go down next to the river, and set down there, and set this out on the log, and--and--and set there and eat, both of us. We... I'd take a bite out of the--out of the little jar of beans, and brother'd take a bite. Then we'd take a bite out of the greens. Not to much, we had to make it, divvy it up between us. And two pieces of corn bread, hoe cake corn bread that mom'd baked for breakfast, and cut in little slices like that, just had to go a long with the rest of the kids.
Oh, I remember one time around Christmas time. I hate to get into these things. But around Christmas time, we had a Christmas tree. And the kids down at school would take and cut little white strips of paper, and blue ones, and green ones, and made little chains, you, know, how they used to do in school. And we took ours home. So mama thought... She went back out in the field, we did, and cut a little Christmas tree about like that.
E-33 И пришел папа. И у него было немного воздушной кукурузы, которую они выращивали. И они… они поджарили зернышки и сделали бусы, и мама нанизывала… иголкой на нитку, чтобы навесить вокруг… рождественской елки, там, где мы собирались поставить рождественскую елку. Рождественским вечером мы вешали свои чулки, а на следующее утро мы, может быть, получали апельсин и три отложенных кусочка леденца, и, быть может, в сторонке лежал маленький кусочек бумаги с небольшими неровными кусочками леденца.
И если у нас был апельсин, и кусочек леденца, и яблоко, о-о, что за славный малый, Санта Клаус, должен был приехать, чтобы привезти это нам! Насколько мы были счастливы! Ой, мы съедали те апельсины и сушили корки, а потом эти корки ели. Много раз я совал корки в свой карман на несколько недель и ел эти апельсиновые корки. Да, у нас из этого ничего не пропадало.
E-33 And papa went down. And he'd got some popcorn they'd been raising. And they--they popped the corn and made strings, and mom strung it up with a--a needle and thread to put around the--the Christmas tree where we was going to have a Christmas tree. We were hanging up our stockings on Christmas night, and next morning maybe have an orange, and three pieces of candy laying out, and a little piece of paper laying to one side, maybe little bitty pieces of candy.
And if we had an orange, and a piece of candy, and a apple, oh, what a great fellow Santa Claus was to come bring that to us. How happy we was. My, we'd eat those oranges and dry the peeling and then eat the peeling. Many times I packed peeling in my pocket for week after week and eat those orange peelings. Yeah, we wasted nothing of it.
E-34 И я очень хорошо запомнил один случай, когда мама поджарила немного кукурузных зерен. У нее было… еще одно маленькое полугаллоновое ведерко с сиропом, и она добавила в него жареной кукурузы. И мой брат, сегодня он во славе, когда мы взяли ведерко с собой, мы поставили его в старом гардеробе деревенской школы. И я уселся там, и я думал: «О, что я буду…» Это была некая… то, что мы называем диковинкой, знаете ли. О-о, это… что-то очень редкостное. И я думал: «Интересно, если бы я смог как раз перед обедом взять хорошенькую горстку этого (видите?), прежде чем наступит обед?» Так что я подсчитывал все это. Итак, я поднял свою руку, спросил учителя: «Можно мне выйти в туалет?»
«Да».
E-34 And I remember very well one time when mama had popped some corn. She had a--another little half a gallon syrup bucket and she'd put that full of popcorn. And my brother that's in glory today, when we took it down, set it in the old cloak room, country school. And I got to setting back there, and I thought, "Oh, what I would..." That was a some--what we call a rarity, you know. My, it's something very rare. And I thought, "Wonder if I could just before dinner time get a good handful of that (See?), before dinner time comes." So I figured it all up, so I raised up my hand, asked the teacher, "May I be excused?"
"Yes."
E-35 И так мы… Я вышел в гардероб, я открыл это ведерко, засунул руку и взял весьма большую горсть этих зерен. Положил ведерко назад, пошел там… крышку ведерка, вернее, пошел назад и встал за старым дымоходом, там, сзади, и ел эту жареную кукурузу. О, это было замечательно! Я возвращаюсь и очень хорошо вытираю рот и руки, знаете ли, чтобы мой брат этого не заметил.
Таким образом, когда наступило время обеда, мы вышли, схватили наше ведерко и пошли, чтобы поесть. После того как мы… Знаете, мы хотели съесть жареную кукурузу в первую очередь, потому что это было лучшее из того, что мы имели в своем распоряжении. Итак, мы открыли ведерко, и приблизительно одна треть его содержимого исчезла. Мой брат, значит, оглянулся, он сказал: «Послушай-ка, – сказал он, – что-то случилось с этой кукурузой».
Я сказал: «Точно, что-то случилось». Я… я знал, что случилось.
E-35 And so we... I went out to the cloak room; I opened up this bucket, reached down in there and got a great big handful that corn. Put the bucket back, went around, the bucket lid, rather, went back and stood behind the old chimney back there, and eat that popcorn. Oh, it was good. I come back in and wipe my mouth real good, and my hands, you know, so my brother wouldn't notice it.
So when dinner time come, we went out, picked up our bucket, and went out to eat. After we'd... We wanted to eat the popcorn first, you know, 'cause that was better than what we had. So we opened up the bucket, and about a third of it was gone. So my brother looked around; he said, "Say," he said, "something's happened to that popcorn."
I said, "Sure has." I--I knowed what had happened.
E-36 Вы знаете, друзья, недавно я приехал из Хьюстона, у меня там было собрание. И я так устал. Я… я просто не мог… Я… я просто падаю в обморок. Я восемь дней и ночей не покидал платформу. Я сказал: «Я буду молиться за каждого приходящего». И я оставался там и молился в очереди, пока не оказался в бессознательном состоянии, они упаковали меня в автомобиль. И я… Они были бы…
Я лягу возле кафедры и немножко посплю, а потом проснусь: молитвенная очередь по-прежнему ожидает. Я не знаю, где это было там, на улице, я просто… просто продолжаю молиться за одного, за другого. Потом они принесут мне что-нибудь, я немного поем; а потом, может быть, молюсь, пока не стану настолько сонным, прислонялся к кафедре вот так, в течение многих часов. Я становился настолько изнуренным, они пытались уложить меня в кровать, а я не мог лечь в кровать. Тогда я не мог спать.
E-36 You know, friends, not long ago I come up from Houston; I was having a meeting there. And I'd been so tired. I--I just couldn't... I--I just pass out. I stayed eight days and nights without leaving the platform. I said, "I will pray for everybody comes." And I stayed there, and praying in the line till I was so unconscious, they packed me to the car. And I... They'd...
I would lay against the pulpit and sleep a little, and then I'd wake up, the prayer line still waiting. I don't know where it was out there on the street, I just--just keep on praying for one, the other. Then they'd bring me something; I'd eat a little bit, and then maybe pray till I'd get so sleepy I'd lean against the pulpit like that, for hours after hours. I'd gotten so worn, they tried to put me to bed, and I couldn't go to bed. Then I couldn't sleep.
E-37 Я отправился домой. И я никогда не забуду, по дороге домой я… я продолжал вести машину, и я очнулся. У меня был старенький «Форд». Это было приблизительно пять лет назад. А это наваливалось опять, и это было… Ну, вы знаете, что я имею в виду, все было в порядке, это… просто избавиться от этого было довольно тяжело. Поэтому у меня не осталось обшивки напротив на дверке, куда я бил ногой, пытаясь бодрствовать, и повыдергивал все волосы, пока у меня не осталось волос, их еще нет до сих пор на тыльной стороне ладони, старался бодрствовать, молился за больных, пытаясь бодрствовать, чтобы… чтобы заставить молитвенную очередь двигаться.
Я нашел кого-то, кто любил меня, кто-то, кто любил меня, а я любил их. И я пытался послужить им от всего сердца. И я помню, как я очнулся. Я был… И машины ревели, а я спал и ехал по другой стороне дороги. И спустя какое-то время, вот что забавно, я проснулся. Я остановился. Я не мог придти в себя. И мои руки были выставлены в окно. А я был на коровьем пастбище, мои руки были выставлены в окно, я говорил: «Только верь, сестра, это единственное, что ты должна сделать. Только верь». И я… я сказал: «Что со мной такое?»
Я… Я вышел. Я действительно съехал с дороги на коровье пастбище, заснул на дороге. И я приехал домой. И, о, Боже, когда я возвратился домой, а там были они. И перед – мы не пускали людей в дом – и там они были выстроены в очередь, сто пятьдесят-двести человек расположились перед домом.
E-37 I started home. And I never will forget, on the road home I--I was driving along and I'd wake up. I had an old Ford. That has been about five years ago. And it was backslid, and it was... Well, you know, what I mean, it was all right, it--it just been treated pretty heavy. And so, I didn't have any side in the thing where I beat my leg against it trying to keep awake, and pulled all the hairs till I don't have hair, yet on the back of my hand, trying to keep awake, praying for the sick, trying to keep awake to--to make my lines go on.
I'd found somebody that loved me, somebody who loved me, and I loved them. And I was trying to minister my heart out to them. And I remember waking up. I'd... And the cars would be blowing, and I'd be asleep over on the other side of the road. And after while, the funny part of it, I woke up. I'd stopped. I couldn't get to myself. And I had my hands out the window. And I was in a cow pasture; I had my hands out the window, saying, "Only believe, sister, that's the only thing you have to do. Just believe." And I--I said, "What's the matter with me?"
I--I got out. I done run off the road out into a cow pasture, asleep on the road. And I come home. And oh, my, when I got home, and there they was. And before, we kept the people from the house, and there they was lined up there, a hundred fifty, two hundred of them setting before the place.
E-38 Жена… Я помолился за стольких, за скольких только смог, это затянулось до рассвета. И я послушал ее. Так вот, сегодня многие из этих людей могли бы быть здесь. Она уложила меня в кровать, и я стал успокаиваться. Я проснулся, и оказалось, что спустя короткое время моя рука обхватывает подушку, я стоял на полу, говорил: «Теперь, кто следующий? Так, если вы просто будете верить. Иисус Христос сказал, что если бы я заставил людей поверить», молился со своей подушкой в руках.
E-38 Wife... I'd prayed for as many as I possibly could, it was coming long toward daylight. And I heard her. Now, if there's many of these people might be here today. She got me to bed, and I was getting quiet. I'd wake up, and after awhile I would have my arm around a pillow, standing out in the floor, saying, "Now, who's next? Now, if you'll just believe. Jesus Christ said if I could get the people to believe," praying with my pillow in my arms.
E-39 А жена просто села и заплакала. Ей тридцать два года, а она почти седая. Если какая-нибудь заслуга приписывается семье Бранхамов, отдайте это моей жене. Она – единственный человек, который заслуживает этого, не я. И, стоя там, я помню, она…
Я как раз заснул. Я услышал грохочущий шум, и это был старенький «Шевроле», ехал всю дорогу из Огайо, приехал сюда. Маленький ребенок кричал не переставая в течение многих дней, доктор не знал, что с ним случилось. И я услышал, как жена сказала: «Вот, если вы просто присядете». Это было задолго до… до, я полагаю, около трех или четырех часов утра. Сказала: «Если вы просто присядете, – сказала, – я… я приготовлю вам что-нибудь поесть».
Сказал: «Нет, мы позавтракали, сестра Бранхам, но единственное, что… мы только подумали…»
Сказала: «Ну вот, мы только что уложили его спать». Сказала: «Не будите его сейчас».
А я лежал там. И я слышу, как маленький ребенок кричит и кричит просто вот так, знаете, хрипит и издает странные звуки, плакал до тех пор, пока просто уже не мог больше плакать. Вы думаете, что я мог спать – а тот маленький человечек лежал там – и думать о том, что, может быть, молитва помогла бы ему? Я не мог этого сделать.
E-39 And wife just set down and cry. She's thirty-two years old, turned snow-white almost. If there's any credit goes to the Branham family, give it to my wife. She's the one deserves it, not me. And standing there, I remember, she...
I'd just got asleep. I heard the rattling of a noise, and it was an old Chevrolet, drove all the way from up here in Ohio had come down. A little baby, crying, hadn't ceased for days, the doctor didn't know what was the matter with it. And I heard the wife say, "Now, if you'll just sit down." It was long about--about, I guess around three or four o'clock in the morning. Said, "If you will just set down," said, "I will--I will fix you something to eat."
Said, "No, we've had breakfast, Sister Branham, but the only thing that... we just thought..."
Said, "Well, we just got him to sleep." Said, "Don't wake him up right now."
And I was laying in there. And I hear that little baby going just like, you know, wheeze and funny noise, crying, till he just couldn't cry no more. Do you think I could sleep and that little thing laying in there, and think maybe a prayer would help it? I couldn't do it.
E-40 Шатаясь, я вошел в комнату. И она начала плакать, пошла и села. И я сказал: «Мать, ты веришь?» И она… У нас были две маленькие комнатки, где мы жили. И она положила ребенка там на столе. И я сказал: «Давайте встанем на колени вокруг стола». И мы начали молиться.
Когда мы еще молились, маленький ребенок перестал плакать. Примерно через час они уехали. Ребенок ворковал и смеялся, общаясь со своей матерью. Уехали, было немного иначе.
Она сказала: «Прежде чем соберутся толпы, давай я заберу тебя куда-нибудь». Так что мы сели в автомобиль и поехали куда-то, аж до Гринс Милл, где я увидел видение, где я получил поручение. Мы вернулись вечером. Мы проезжали мимо того старого школьного здания, где оно раньше стояло. Я остановился там.
Я помню старый колодец, из которого я обычно пил. И детки были… Маленькая девочка, моя маленькая Ревекка собирала фиалки. Ей был примерно годик или около того, годик с половиной. И, играя, она собирала там фиалки. И я пошел и напился из этого старого колодца. Я подумал, как Давид сказал, что если бы он только мог испить из того колодца.
E-40 I staggered out into the room. And she started crying, went over and set down. And I said, "Mother, do you believe?" And she... We have two little rooms where we was living. And she laid the baby up there on the table. And I said, "Let's kneel around the table." And we started praying.
While we were yet praying, the little baby quit crying. About an hour from then, they left. It was cooing and laughing to its mother. Went away, it was a little different.
She said, "Before the crowds get gathered in, let me take you somewhere." So we got out in the car and went somewhere, up to Green's Mill, where I seen the vision, where I was commissioned at. We came back down along the evening. We passed by this old school house, where it used to stand. I stopped there.
I remember the old well that I used to drink from. And the kiddies was... Little girl, my little Rebekah was picking some violets. She was just about a year old, or something, year an a half. And she was picking some violets out there, playing. And I went and drink from this old well. I thought, as David said, if he could just drink from that well.
E-41 Я пошел и оперся руками о старый деревянный забор. Я посмотрел туда, я посмотрел на поле, где я часто играл. Я помню, как однажды, первое воспоминание, 1917 год, когда большой снег пал на землю, я помню, как там все мальчики катались на санках. Они могли кататься. У брата и у меня никаких санок не было.
Я увидел старый холм, с которого мы часто скатывались вниз. У меня не было никаких санок. Вы знаете, что мы использовали вместо саней? Мы пошли на старую деревенскую свалку и добыли старую мойку. И я садился, мы садились в эту мойку, обхватывали друг друга ногами. На земле был гололед, многие из вас помнят снег 1917 года. И я садился в эту мойку, обхватывали друг друга руками, катились вниз по холму, крутились, и крутились, и крутились в мойке. Это не было так шикарно, как у остальных, но мы ехали все равно. Так какое это имело значение?
E-41 And I went and leaned my arms over against the old wooden fence. I looked across there; I looked up across the field where I used to play. I remember out there how one day, down by the first, 1917, when a big snow come on the ground, there I remember all the boys with sleds out riding. They could ride. Brother and I didn't have no sled.
I seen the old hill where we used to coast down. I didn't have no sled. You know what we used for a sled? We went down in the old country dump pile down there and got an old dish pan. And I set down; we would set down in that dish pan, put our legs around one another. There's sleet on top the ground. Many of you remember the 1917 snow. And I'd set down in this dish pan; we'd put our arms around on another, down the hill we go, around, and around, and around in a dish pan. We wasn't as much class as the rest of them, but we were riding just the same. So what difference did it make?
E-42 Мы катались с холма в этой старой мойке. И спустя какое-то время от нее отлетело днище. Тогда я пошел и взял себе бревно, и мы садились на бревно. И я помню, как мы спускались вниз, просто по холму. У нас было маленькое старое бревно, которое я отрубил топором, передняя его часть. И мы спускались там.
И был мальчик… Это были времена Первой мировой войны. Все носили униформу, которую были в состоянии надеть. И мой друг, которого звали Ллойд Форд, он раньше рекламировал этих следопытов, и таким образом он… он получил себе… костюм бойскаута. И, о-о, как я жаждал иметь костюм бойскаута! О-о! И я смотрел на него, одетого в тот костюм бойскаута. Он носил его в школу, и как мне это нравилось. Я договорился с ним, я сказал: «Ллойд, когда ты доносишь этот костюм, ты отдашь его мне?»
Он сказал: «Конечно, Билли, я отдам его тебе».
Я сказал: «Порядок».
Ну, все так и шло. И по прошествии времени он перестал его носить. И я спросил его об этом. Он сказал: «Я посмотрю, что с ним случилось».
Ну, костюм был уничтожен. Единственной вещью, которую он смог найти, была одна крага. Так что я попросил, чтобы он мне ее принес. Итак, он мне ее принес.
E-42 We were riding down the hill in this old dish pan. And after while, the bottom come out of it. I went and got me a log then, and we got on a log. And I remember coming down just above the hill. We had a little old log I'd chopped with a axe, the front of it. And we'd get down through there.
And there was a boy... That was the time of the World War I. Everybody wore a uniform that was able to put on one. And a boy friend of mine named Lloyd Ford, he used to sell these a pathfinders, and so he--he got him a--a boy scout suit. And oh, how I longed for a boy scout suit. My. And I'd look at him in that boy scout suit. He'd wear it to school, and how I liked that. I made an agreement with him; I said, "Lloyd, when you wear that thing out, would you give it to me?"
He said, "Sure, I will give it to you, Billy."
I said, "All right."
Well, on and on it went. And after while he quit wearing it. And I asked him about it. He said, "I will see what happened to it."
Well, the thing had been destroyed. The only thing he could find was one legging. So I asked him to bring me that. So he brought it to me.
E-43 И помню, как однажды мы катались с этого холма. Я хотел носить эту крагу так сильно, я не знал, что и делать. В один из дней я спускался с холма, эта крага была у меня в пальто. И я достиг подножия холма, и я встал, и я сказал: «Ох, я повредил свою ногу». Я ее не повреждал. Я сказал: «Ох, моя нога». Я сказал: «Вы знаете что, по этому поводу я только что вспомнил: у меня есть одна из моих краг к моему костюму бойскаута». Я надел эту крагу. Это была отговорка, вы видите. Вот, я, значит, прохаживался с одной крагой на ноге.
И я пошел к классной доске. Ну и вот, вы помните, как раньше в старых деревенских школах вы вставали к доске? Ну вот, в тот день я встал, я поставил эту ногу, ту, на которой краги не было (я уже это рассчитал), рядом с доской. И я поставил эту другую ногу вот так, таким образом они не могли сказать, что на мне была только одна крага. Я встал боком вот так, решая задачи, смотрел, все ли видят эту одну крагу.
Все детки стали смеяться надо мной и высмеивали меня и все такое. И я начал плакать. Учитель заставил меня пойти домой. Вот и моя крага, значит.
А я всегда хотел быть солдатом. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы пойти в армию… Конечно, тогда никакой войны не было. Я помню, когда мне было семнадцать, я записался на флот. Когда я возвратился домой, моя мать изъяла это у меня. Тогда, когда разразится следующая война (вот так!), они бы меня не достали.
E-43 And I remember riding down the hill one day. I wanted to wear that legging so bad, I didn't know what to do. Coming down the hill one day, I had that legging stuffed in my coat. And I hit the bottom of the hill, and I raised up. And I said, "Oh, I hurt my leg." I hadn't. I said, "Oh, my leg." I said, "It just reminds me, you know, I've got one of my leggings to my boy scout suit." I put that legging on. That was an excuse, you know. Here I was walking along with one legging on, you know.
And I went to the blackboard. You remember how you used to stand up at the old country schools, the blackboard, you know? Well, I got up that day, I put this leg, the one that didn't have the legging, I already had it figured out, next to the board. And I put this other legging like that, so they couldn't tell I just had on one. I stood sideways like this, working the problems, see if everybody was watching that one legging.
All the kiddies got to laughing at me, and making fun of me and everything like that. And I started crying; teacher made me go home. There was my legging, you know.
And I always wanted to be a soldier. When I got old enough to go in the army... Of course, there was no war then. I remember when I was seventeen I signed up for the navy. My mother taken that out of me when I got home. Then when the next war come, why, they wouldn't have me.
E-44 Но вы знаете что? В конце концов я присоединился к Армии. Может, вы и не видите моей униформы: она находится внутри. Я вступил в христианские шеренги Иисуса Христа, чтобы быть солдатом креста. Как я благодарен, что сегодня днем я ношу эту униформу, которая представляет небеса, чтобы присоединиться ко всем вам!
Я стоял там, смотрел на это и размышлял о тех событиях, когда я стоял, опершись о забор. И я начинаю думать о брате, как я забрал у него ту горстку жареной кукурузы. Когда мы клали руки друг другу на плечи, обычно мы делали так, стояли там, а флаг поднимали, учитель при помощи той большой указки направлял, заставлял нас войти в строй. Мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, шли в школу.
И я подумал: «Ну вот, смотрите, вы знаете, раньше я вспоминал Ральфа Филда. Что случилось с ним?» Да, он умер. И я сказал: «Был Говард Хиггинс». Да, он обычно защищал меня. Что случилось с ним? Он погиб там, в «Колгейт» . Я сказал: «Да, это так».
E-44 But you know what? I finally did join the Army. You may not see my uniform; it's on the inside. I joined the Christian ranks of Jesus Christ to be a soldier of the cross. How thankful I am to wear that uniform this afternoon that represents heaven, to join with the rest of you.
I was standing there looking at that, and thinking about those things as I was leaning across the fence. And I begin to think of brother, how I took that handful of popcorn from him. When we used to put our hands on one another's shoulders, stand there, and the flag would go up; the teacher, with that great big pointer, point, making us get in line. We'd stand tramping like that, go into the school.
And I thought, "Well, look, you know, I used to remember Ralph Field. What happened to him?" Yep, he's gone. And I said, "There was Howard Higgins." Yep, he used to stand by me. What's happened to him? He got blowed up down at Colgate. I said, "Yes, that's--that's right."
E-45 Я вспоминаю других людей, что случилось с ними. Я сказал: «Так, мой брат Эдвард, который стоял прямо позади меня и клал руку мне на плечо, – это тот, у кого я забрал жареную кукурузу, – сказал я, – что случилось с ним?»
Несколько лет назад он умирал, призывая меня, сказал: «Передайте Билли…» Я еще не был христианином, сказал: «Передайте Билли, что я люблю его и когда-нибудь я встречу его на небесах». Я был… И я помню, когда рейнджер выехал в прерии, и я выбрался из седла. Сказал: «Твое имя Бранхам?»
Я сказал: «Да, сэр».
Он сказал: «Уильям?»
И я сказал: «Да, сэр».
Он сказал: «У меня для тебя есть сообщение». И он передал его мне, и я прочитал телеграмму: «Твой брат Эдвард умер вчера вечером». Хм. Все это начинает возвращаться, и я стоял там, глядя через забор: я видел эту горсть жареной кукурузы.
Никогда не делайте ничего неправильного: когда-нибудь это к вам возвратится, неважно, насколько это мало.
E-45 I remember the different ones of what had happened to them. I said, "Now, my brother Edward that stood right behind me and put his hand on my shoulder, the one I took the popcorn from," I said, "what happened to him?"
Years ago, he died calling for me, said, "Tell Billy..." I wasn't a Christian yet, said, "Tell Billy, that I love him and someday I will meet him in heaven." I was... And I remember when the ranger rode out on the prairies and I climbed out of my saddle. Said, "Is your name Branham?"
I said, "Yes, sir."
He said, "William?"
And I said, "Yes, sir."
He said, "I have a message for you." And he handed it over to me, and I read the telegram: "Your brother, Edward, died last night." Hmm. All that begin to renew. And I was standing there looking across the fence, I could see that handful of popcorn.
Don't ever do nothing wrong, it'll come back to you someday, no matter how little it is.
E-46 Я стоял там, слезы покатились у меня по щекам, я думал: «Боже, я бы отдал мир, я отдал бы остаток моей смертной жизни, если бы Ты позволил мне взять эту горстку жареной кукурузы, и подойти к двери, и сказать: «Эдвард, дружище, вот здесь эта горстка жареной кукурузы, я обманул тебя в тот день». Да ведь я отдал бы все, что угодно, если бы мог отнести это ему! Но он умер.
Я посмотрел через поле, где раньше стоял старый дом. Ну, да это муниципальное жилье! Родник высох и пропал.
Раньше я думал, когда мы обычно… У нас был кусок старого зеркала, вокруг которого в дерево мы вбили гвозди, и небольшая старая скамья для стирки. Когда папа приходил туда, приблизительно сто шестьдесят фунтов, рост примерно пять футов семь или восемь дюймов. Мужчина? О-о, вот это да! Лесоруб, мускулы вот так выступали на нем. Я смотрел, как он закатывает рукава той старой синей рубашки, старая ореховая рубашка, мама ее сама сшила для него, закатывал их вот так. Когда он шел, чтобы помыться, а мускулы перекатывались туда-сюда, я держался на расстоянии, я говорил: «Это мой папа. Это мой папа. Он будет жить сто лет. Это мой папа. Когда я буду стариком, я по-прежнему буду ласкать своего папу с его большими мускулами». Видите? Он умер в пятьдесят два. «Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего».
E-46 And I stood there; tears begin to run down my cheek; I thought, "God, I'd give the world, I'd give the rest of my mortal life, if You'll let me take that handful of popcorn and walk up to the door, and say, 'Edward, buddy, here's that handful of popcorn I cheated you out of that day.'" How I would give anything if I could've took it to him. But he's gone.
I looked up across the field where the old house used to stand up there. Why, there's a housing project. The spring is dry and gone.
I used to think of when we used to... We had an old piece of a mirror that we drove nails around it in a tree, and a little old wash bench. When dad used come in there, about a hundred and sixty pounds, about five foot seven or eight inches tall. Man? Oh, my, a logger, muscles hanging on him like that. I'd see him roll them sleeves up (that old blue shirt, old hickory shirt mom made herself, for him), rolled it up like that. When he would go to wash, and the muscles swelling back and forth, I'd stand off, I'd say, "That's my dad. That's my dad. He will live a hundred years. That's my daddy. When I am an old man, I will still be patting my daddy with big muscles." See? He died at fifty-two. Here we have no continuing city, but we seek One to come.
E-47 Я там узнал старый дом, он был проконопачен, и каким же этот дом был большим! Разломанный и разоренный – муниципальное жилье. Где же та большая чудесная ватага мальчишек? Почти каждый из них мертв.
Я думал о Ролле Хелловее, моем друге. Обычно он стоял там, маленький рыжеволосый парнишка, у него было достаточно крутого нрава, чтобы сразиться с циркулярной пилой: умер в тюрьме. Он застрелил человека во время игры в кости.
Здесь я стал думать о Вилмере, подумал, что случилось… Вилмер…?… Я думал: «Что случилось с ним?» Да, правильно. Что случилось с ним? Он дрался на ножах с одним парнем, и он вспорол ножом его горло.
Я оглянулся сюда назад, и я заметил… подумал об Уиллисе…?… «Что случилось с тобой, Уиллис?» Да, я видел, что случилось с ним, как он был поражен болезнью. Это разрушило его тело.
E-47 I knowed the old house there, was chinked up, and what a great house it was: torn and gone, a housing project. Where's that big fine bunch of boys? Nearly every one of them is gone.
I thought of Rollin Halloway, a friend of mine. He used to stand there, little red-headed fellow, enough temper to fight a buzz saw, died in prison. He shot a man in a crap game.
I looked over here to Wilmer, thought what become of... Wilmer...?... I thought, "What happened to him?" Yes, that's right. What happened to him? He got into a knife fight with a fellow, and he cut his throat with a knife.
I looked back over here and I seen... thought of Willis...?... "What happened to you, Willis?" Yeah, I seen what happened to him, how he went out in a disease. It stripped his body.
E-48 Я смотрел вон туда и видел каждого и, кажется, их всех, и я думал: «О Боже, здесь я остался один. Кто я? Где находятся они?» И вы знаете, первое, что было: стоя там, я закричал насколько хватило голоса: «О Боже, пусть придут Ангелы Божии, возьмут это бедное усталое тело, заберут меня далеко отсюда. Этот мир – больше не мой дом».
Я только что выбрался с того собрания, где я был психически измучен за восемь дней и ночей на платформе, меня шатало. И все эти вещи переполнили меня. Я думал: «Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего». Я думал: «О, Боже!» Жена подошла, обняла меня, сказала: «Посмотри, милый, ты приехал сюда, чтобы отдохнуть, а вот, ты стоишь здесь и плачешь, как ребенок. Не надо, не плачь».
Я сказал: «Возлюбленная, если бы ты знала, что прошло сквозь мое сердце и разум… Стоя возле этого дома, я вспоминаю, когда маленькая Шарон заболела».
E-48 I looked down yonder and seen each one. And I seem them all, and I thought, "O God, here I am left alone. Who am I? Where are they at?" The first thing you know, standing there, I was screaming out to the top of my voice, "O God, let the Angels of God come, get this poor tired bulk, pack me away from here. This world is not my home any longer."
I just come out of that meeting where I'd been mentally tore up for eight days and nights at the platform; I was shaking. And all those things running over. I thought, "Here we have no continuing city, but we're seeking One to come now." I thought, "O God." Wife come put her arm around me, Said, "Now look, honey, you come out here to rest, and here you are standing here crying like a baby. Don't do that."
I said, "Sweetheart, if you knew what was traveling through my heart and mind... I remember standing right here at that house when little Sharon took sick."
E-49 Она сказала: «Вот, не думай об этом». У меня настоящая жена. И она позвала меня, чтобы я ушел оттуда, и подхватила ребенка, и посадила его мне на плечи, и мы сели в автомобиль и уехали.
Как же, думая о происходящем. Иногда ты посмотришь, скажешь: «О, брат Бранхам, я луч…» Вы подозреваете, вы не знаете, что именно заставляет брата быть таким. Вы не знаете, как много раз из этого бедного сердца делали месиво, и сокрушали, и ломали, и скручивали. Вы этого не понимаете. Правда. Это похоже на цветочное ложе беззаботности, но разве вы думаете, что сатана позволил бы мне вот так проскочить?
Потребуется неделя на то, чтобы стоять здесь и рассказывать вам обо всем, что происходило: как я был прямо у порога двери смерти, потом Бог пощадил меня; как сатана везде ставил ловушки, и у него они все еще стоят, ведущие прямо к той двери. Но он будет не в состоянии взять меня, пока Бог со мной не закончит. Тогда я хочу уйти: когда Он закончит со мной.
Когда я отпроповедую свою последнюю проповедь, Библия на кафедре закроется последний раз, моя последняя молитва будет вознесена к Богу, я не смогу больше ничего для Него сделать, тогда я хочу, чтобы Он пришел, забрал меня отсюда. Это так.
E-49 She said, "Now, don't think about that." I've got a real wife. And she called me away and picked up the baby and set it around my shoulders, and we went out to the car and drove away.
How, thinking of things. Sometimes you look, say, "Oh, Brother Branham, I bet..." You think, you don't know what's behind here brother. You don't know how many times this poor heart has been mashed, and crushed, and broke, and twisted. You don't understand it. That's right. It looks like a flowery bed of ease, but don't you think that Satan would let me get by like that?
It'd take a week to stand here and tell you what's all the things happened, how I've been right down to the edge of death's door, then God would spare me. How Satan would set snares everywhere, and he's still got them set, going right down to the door. But he will not be able to take me till God's finished with me. Then I want to go when He's finished.
When I preach my last sermon, the Bible's closed for it's last time on the pulpit, my last prayer has been offered up to God, I can't do no more for Him, then I want Him to come, take me away. That's right.
E-50 Когда я был мальчишкой, со мной произошла очень странная вещь, когда я был маленьким мальчонкой. Однажды после школы ко мне воззвал Ангел (мне было около семи лет), который сказал мне никогда не пить, не курить и не осквернять свое тело.
И я… я… сейчас я не имею это в виду по отношению к вам, сестры (вы понимаете?), но если когда-либо были женоненавистники, то я был одним из них. О Боже, я видел, как они приезжали, когда мой папа содержал то место, где незаконно торговали спиртным. И я видел, как туда приезжали женщины, молодые женщины с мужем какой-то другой. И то, как они себя вели, я сказал: «Если так обстоят дела, я не взял бы ни одну из этого сброда, если бы они женили меня на одной из них». Правильно. Я… Это правда, я думал это. Я даже…
Единственная женщина, которую я почитал, была моя мать. И совершенно справедливо, и я знал, что она была леди. Я видел, как она сидела на пороге двери с младенцами на руках, и плакала, и плакала, и плакала, потому что ее не впускали в дом.
E-50 As a boy, I had a very peculiar thing happen as a little lad. I was called one day after school, about seven years old, by an Angel, which told me never to drink, or to smoke, or to defile my body.
And I--I--I don't mean this to you sisters now (You see?), but if there ever was a woman hater, I was one of them. My, I seen how they come when my daddy run that bootleg place. And I'd see women come there, young women, with somebody else's husband. And the way they would carry on, I said, "If that's the way it is, I wouldn't have one of the varmints if they would law me to one of them." That's right. I... That's true, I thought it. I even...
The only respect I had for any woman was my mother. And that's right, and I knowed she was a lady. I seen her set on the door step with the babies in her arms, and cry, and cry, and cry because she was locked out of the house.
E-51 Когда мой папа, – он был настоящим мужчиной, когда был трезвым, но будучи пьяным, как… что он делает. И у меня была трудная жизнь, к слову говоря.
Я думал: «Нет, у меня не будет…» Я не… Даже когда мне было семнадцать, восемнадцать лет, я шел по улице, и если я замечал девушку, которую я…?… я думал, что она собиралась заговорить, не потому что… Просто я не хотел иметь с этим никаких дел, не путался с ними. Я переходил на другую сторону улицы. Со всем этим я вообще не имел ничего общего. Таким образом, я сказал: «Я буду…»
Так вот, мои мысли были вот такими: «Когда я стану совершеннолетним, когда моя мать будет счастлива, мальчишки образумятся и все такое, и я смогу где-нибудь заработать достаточно денег, чтобы помогать, заботиться о моей матери, я поеду в Колорадо, или же в штат Вашингтон, или в Канаду, и я стану ловцом зверей. Я возьму с собой связку капканов, и я возьму свою винтовку, и я буду жить там, пока не умру. Прямо в… горах, занимаясь ловлей».
E-51 When my dad, which was a real man when he was sober, but being drinking, how... what he would do. And I had a tough life to come up in.
I thought, "No, I won't have..." I didn't... When I was even seventeen, eighteen years old, I'd pass down the street. And if I seen a girl that I...?... to, I thought she was going to speak, not because... I just didn't want to have nothing to do with it, wasn't twisting myself up with them. I went on the other side of the street. I didn't have nothing at all to do with it all. So I said, "I will..."
Now, here was my thoughts, "When I get to be of age, when my mother is well, the boys are settled down, and everything, and I can get enough money somewhere to help take care of my mother, I am going to Colorado, or to Washington State, or Canada, and I'm going to be a trapper. I'm going to get me a bunch of dogs; I'm going to get me a bunch of traps, and I'm going to get my rifle, and I'll live there until I die, right in the--the mountains; trapping.
E-52 Мой дедушка со стороны матери был охотником. И он… У меня натура, как у него. Поэтому я сказал: «Я просто… Вот что я собираюсь сделать». Это было в моем разуме. Я сказал: «Никакая женщина вообще не будет с этим связана». В самом деле, разве не удивительно, насколько ты можешь поменять свое мнение? Удивительно.
Однажды там была, была… Когда я был пареньком, там появилась молоденькая девушка, и вы знаете, зубки как жемчуг, глазки как у голубки, шейка лебединая, самое прелестное создание из всех тобой виденных. Она взглянула на меня, сказала: «Здравствуй, Билли». Это было так. Другой…
Она была знакома с еще одним мальчиком, моим другом, он рассказал мне, сказал: «О, ты ей нравишься».
Я сказал: «Да знаешь, я почти что дал обещание». Ну, я желал сдаться.
E-52 My grandfather was a hunter, on my mother's side. And he... I was natured after him. And so, I said, "I just... That's what I am going to do." I had it in my mind. I said, "There isn't going to be any women connected in it at all." So, isn't it funny how you can change your mind? Strange.
One day there was there was... As a boy, there was a little girl come along, and you know, teeth like pearls, eyes like a dove, neck like a swan, prettiest thing you ever seen. She looked at me, said, "How do you do, Billy?" That was it. Another...
She knew another boy, friend of mine; he told me, said, "Oh, she likes you."
I said, "Well, I've kind of made a promise, you know." Well, I was willing to give in.
E-53 И таким образом, он сказал: «Говорю тебе: я возьму мою подружку, а ты возьмешь твою подружку». И сказал: «Мы возьмем их покататься на старом «Форде» моего папаши, – сказал, – если я смогу его завести». Сказал: «Сколько денег ты сможешь наскрести?»
Я сказал: «Не знаю». Таким образом, мы наскребли достаточно, чтобы залить два галлона бензина. На двоих у нас было приблизительно сорок центов.
Он сказал: «Теперь вот что: мы должны им что-нибудь купить, что-нибудь вроде лимонада, или мороженое, или что-то в этом роде».
Так что я сказал: «Ну, ты будешь вести «Форд», а я буду покупать». Итак, я… я сунул эти сорок центов в свой карман. Итак, он… он… он взял… Он собирался вести «Форд». И мы взяли наш старенький «Форд» и подняли домкратом заднее колесо, знаете ли. А вы знаете, как раньше ты должен был его раскрутить и завести вручную? Ой-ой, ой. Мы его завели и поехали по дороге и забрали наших девчонок.
Ну вот, я сидел на заднем сидении, знаете ли. И, Боже мой, я внимательно ее осмотрел, я думал: «Знаешь, может, они не все такие». Но… Я поменял свое мнение. Итак, она посмотрела, она сказала: «Сегодня прелестный вечерок, правда?»
Я сказал: «Да, мэм».
E-53 And so he said, "I tell you; I will take my girlfriend, and you take your girlfriend," and said, "we'll take them riding in my dad's old Ford," said, "if I can get the thing started." Said, "How much money can you rake up?"
I said, "I don't know." So we raked up enough to get two gallon of gasoline. We had about forty cents between us.
He said, "Now, we got to get them something, some soft drinks, or ice cream, or something."
So I said, "Well, you do the driving of the Ford, and I will do the buying." So I--I put the forty cents in my pocket. So He--he--he took... He was going to drive the Ford. And we got our old Ford and jacked the back wheel up, you know. And you know how you used to have to spin it and crank? My, my. We got her started, and down the road we went, and got our girls.
Well, I set in the back seat, you know. And my, I looked over her; I thought, "You know, maybe they're not all that way." But... I was changing my mind. So she'd look over, she said, "It's pretty tonight, isn't it?"
I said, "Yes, ma'am."
E-54 Итак, мы остановились в маленьком местечке, примерно за квартал от того места, где я живу прямо сейчас, небольшое старое местечко, называемое… такая штуковина, как маленькая старая закусочная «драйв-ин». Так что я сказал… Я… Джимми Пул и я, у нас, знаете ли, уже было все заготовлено, что мы собирались сказать. И я… я сказал: «Джимми, я вроде как хочу пить». И я сказал: «Как ты думаешь, может, нам остановиться?»
И он сказал: «Да». И таким образом мы остановились. Итак, он говорит, он сказал: «Я пойду возьму это». А у него не было даже десятицентовика, и его деньги были у меня, и я сказал: «Не беспокойся, Джимми. Подождите минутку, я пойду возьму это». Видите?
Итак, мы с ним идем. Бутерброд за… за пятицентовик, большой толстый бутерброд с копченой колбасой за пять центов, вы знаете, и взяли на него луку и все такое. Так что мы… мы возвращаемся. И знаете, у меня была кока-кола. И, о-о, были мы… мы были тогда большими людьми. Мы усаживаемся там и пьем эту кока-колу, знаете ли, и едим эти бутерброды с копченой колбасой, девочки и мы; мы, значит, болтаем.
И вот, потом я иду назад, чтобы вернуть бутылки от кока-колы, и примерно в это время эти девчонки стали строить из себя развитых, начали вести себя как самоуверенные нахалки: стали курить сигареты. Когда я пришел, к моему удивлению, моя маленькая королева курила сигарету. Ну, у меня всегда было свое мнение насчет женщины, которая курит сигарету, и я все еще его не изменил. Это – самая низменная вещь, которую она когда-либо делала. Так точно. Это так же скверно, как пьянство.
E-54 So we stopped at a little place, just about a square from where I live right now, a little old place called... a little old drive-in of affair. So I said... I... Jimmy Poole and I, we had it all made up what we was going to say, you know. And I--I said, "Jimmy, I'm kind of thirsty." And I said, "Don't you think we ought to stop?"
And he said, "Yes." And so we pulled in. So he says; he said, "I will go get it." And he didn't even have a dime, and I had his money, and I said, "Never mind, Jimmy. Just a minute, I will go get it." See?
So he and I go. Sandwich for--for a nickel, great big baloney sandwich for a nickel, you know, and got onion and everything on it. So we--we come back out. And I had some Cokes, you know. And oh, was we--was we somebody then. We set there and drink these Cokes, you know, and eat these baloney sandwiches, the girls and all of us; we talked, you know.
And so, then I went back to take the Cokes back, and it was just about the time that girls begin to act smart, begin to come smart alecks, smoking cigarettes. When I come back out, to my surprise my little queen was smoking a cigarette. Well, I've always had my opinion of a woman who'd smoke a cigarette, and I haven't changed it yet. It's the lowest thing she ever done. That's right. It's just as bad as drinking.
E-55 Давайте! Я вижу, как ваши лица становятся красными. Но позвольте мне вам кое-что сказать, позвольте мне сказать… Мама… Вам это будет полезно, это поможет вам. Так вот, не вставайте, я буду знать, и остальные будут знать, что вы виновны.
Послушайте, позвольте мне вам рассказать. Мама раньше говорила мне… Когда я был ребенком, у нас… мы… Знаете, чтобы у нас был жир, мы должны были прожаривать кожи от мяса на противне. И мы должны были принимать много лекарства, и каждую субботу вечером ванна в старой кедровой бадье, и мы зажимали носы и пили касторовое масло: каждую субботу вечером. Теперь я даже не могу выдержать мысли об этом.
И я имел обыкновение зажимать свой нос и рот, я говорил: «О, мамочка, пожалуйста, нет! Пожалуйста, не делай этого! Пожалуйста, не делай этого! Эта большая противная ложка с этой дрянью, которая на вид такая жирная. О, мамочка! Пожалуйста, не делай этого, меня от этого так тошнит».
E-55 Go ahead, I see your faces getting red. But let me tell you something, let me tell... Mama... It'll be good for you; it'll help you. Now, don't get up, I will know, and the rest of them will know you're guilty.
Look, let me tell you. Mama used to tell me... When I was a kid, we had to... we... To get our grease we'll have to boil meat skins in a pan, you know. And we'd have to take a lot of medicine, and every Saturday night, a bath in an old cedar tub, and hold our nose and take castor oil: every Saturday night. I can't even stand the thoughts of the thing now.
And I used to hold my nose and gag; I said, "Oh, mama, please, don't. Please don't. Please don't. That big old spoon that old greasy looking stuff. Oh, mama, please don't, it makes me so sick."
E-56 Она говорила: «Если это не вызовет у тебя тошноту, то и проку тебе от него не будет». Может, также и вам это несколько поможет, принесет большую пользу и вызовет тошноту, и тогда вы прекратите это. Правильно. Ладно. Она сказала…
И я… я помню, вот сидит моя маленькая девочка, сидит там, покуривая сигарету. О, Боже! Я как бы… Она, безусловно, упала в моих глазах. Я сказал… Так вот, она сказала… Стала выдувать дым вот так, знаете ли. А я думал: «Если бы благой Господь хотел, чтобы ты курила, Он вставил бы в тебя дымовую трубу». Видите? И я посмотрел на нее вот так, угу.
Смотрю вперед, вот здесь девочка Джима, сидит там и делает то же самое. Ну, курил и сам Джим. Итак, я озирался вокруг.
Она сказала: «Не… не угодно ли сигаретку, Билли?»
Я сказал: «Нет, мэм, благодарю. Я не курю».
Она сказала: «Ты не куришь?» Сказала: «Так вот, ты только что сообщил мне, что ты не танцуешь».
Я сказал: «Нет, мэм».
Сказала: «Вот… вот, ты не куришь?»
«Нет».
И она сказала: «Ну, что же ты любишь делать?»
Я сказал: «Мне нравится ловить рыбу. Мне нравится охотиться». Это ее не интересовало.
Так что она… она сказала: «Ну, ты большая баба».
E-56 She said, "If it don't make you sick, it don't do you any good." Maybe this will help you some too, make you right good and sick and you'll stop it then. That's right. All right. She said...
And I--I remember, here set my little girl setting there smoking a cigarette. Oh, my. I kind of... She sure dropped in my estimation then. I said... Now, she said... Begin to blow smoke like that, you know. And I thought, "If the good Lord wanted you to smoke He'd have put a smoke stack on you. See?" And I looked over at her like that, "Uh-huh."
Looked in front, here was Jim's girl setting there doing the same thing. Well, Jim smoked himself. So I looked around.
She said, "Will you--will you have a cigarette, Billy?"
I said, "No, ma'am, thank you. I don't smoke."
She said, "You don't smoke?" Said, "Now, you just got through telling me that you didn't dance."
I said, "No, ma'am."
Said, "That--that you don't smoke?"
"No."
And she said, "Well, what do you like to do?"
I said, "I like to go fishing. I like to hunt." That didn't interest her.
So she--she said, "Well, you big sissy."
E-57 Баба? Мой папа назвал меня так однажды, потому что я не глотнул виски. А я хотел было, но Нечто не позволило мне. Вот, я… я сказал: «Что-что?»
И она сказала: «Ты большая баба».
И я сказал: «Дай мне сигареты».
И я взял эту сигарету, намереваясь закурить так же определенно, как определенно я должен закончить проповедовать на этом служении сегодня днем. Я взял ее в руку, вот так трясясь. Я сказал: «Дай мне… что к этому нужно». И… и значит, она дает мне вещь, которой вы зажигаете это. И я беру все это вот таким образом, и я начинаю подносить к губам, вот так дрожа, и я услышал, как Нечто прозвучало: «Вью-у-у». И я остановился, и я озирался, я подумал: «Так, это было неправильно?»
Она сказала: «В чем дело?»
Я сказал: «Ничего, ничего». Я сказал: «Я… я… я просто пытаюсь прикурить». И я… я снова начал подносить ее к губам.
Вы слышали, как в один из вечеров я рассказал свою историю, как там, в кусте, был этот вихрь. Там это повторилось снова: «Вью-у-у». Я уронил сигарету, я начал плакать.
Она сказала: «Теперь уж я знаю, что ты баба».
E-57 A sissy? My daddy had called me that one time, 'cause I wouldn't take a drink of whiskey. And I wanted to, but there was Something wouldn't let me. So, I--I said, "What was that?"
And she said, "You're a big sissy."
And I said, "Give me them cigarettes."
And I took that cigarette just as intention to smoke it as I am to finish preaching this service this afternoon. I took it in my hand, trembling like that. I said, "Give me the--the material with it." And--and she give me the thing that you light it with, you know. And I got it all fixed like that, and I started to put it in my mouth, shaking like that, and I heard Something going, "Whew." And I stopped, and I looked around; I thought, "Now that wasn't right?"
She said, "What's the matter?"
I said, "Nothing, nothing." I said, I--I'm--I just trying to light it." And I--I started up to my mouth again.
You heard me tell my story the other night, how that whirl in the bush back there. There it was repeating again, "Whew." I dropped the cigarette; I started crying.
She said, "Now I know you are a sissy."
E-58 Я был… Захлопнул эту маленькую старую жестяную дверку «Форда» и пустился по дороге, рыдая. Джим выехал передо мной, сказал: «Давай залезай, Билл». Я сказал: «Нет, нет».
Я пошел по дороге, она сказала: «Ой, Билли, – сказала она, – ты большая-пребольшая баба, вот ты кто». Сказала: «Я думала, ты мужчина».
Я сказал: «Я тоже думал, что я мужчина». И я просто шел по дороге вот так, шагал.
Я пошел напрямик через поля, поднялся туда и сел на поле, и я сказал: «О, если бы я мог как-нибудь умереть здесь. Я никому не нужен. Я ни для кого не гожусь». Я сказал: «И мальчишки, им всем нравится ходить на танцы и эстрадные представления, а девушкам нравится курить сигареты, и вот здесь я – раб обстоятельств. Что… что я… что толку мне от жизни? Для чего я живу?» И я сидел там, в том поле, и плакал почти до рассвета. Внизу…
E-58 I was... Closed that little old tin door on the Ford, and started up the road crying. Jim drove along in front, said, "Come on, get in, Bill." I said, "Nope, no."
I started walking up the road; she said, "Why, Billy," she said, "you great big sissy, you." Said, "I thought you was a man."
I said, "I thought I was too." And I just went on up the road like that; walking.
I cut across the fields, went up there and set down in the field, and I said, "Oh, if there was some way that I could die here. Nobody wants me. I'm not fit for nobody." I said, "And the boys, they all like to go to dances and big times, and the girls like to smoke cigarettes, and here I am a slave of circumstance. What--what I--what's the use for me in life? What do I live for?" And I sat there in that field and cried till nearly daylight. On down...
E-59 Я должен поторопиться, чтобы уйти отсюда вовремя, как вам обещал, просто буду пропускать важные случаи.
Думаю, что вы задаетесь вопросом, как же я вообще женился, если я был такой застенчивый, робкий. Я…
Наконец я встретил девушку, которая стала матерью моего мальчика. Если когда-либо существовал ангел, то это была она. Я до сих пор люблю ее. Она была прекрасной девушкой. Я встретил ее, когда она шла в церковь. Я посмотрел на нее: в ней было что-то, что отличало ее от кого-то еще. Я ничего не знал о христианстве, мне было уже около двадцати одного года. Я смотрел на нее, она, казалось, была леди до последней капли, то, как она держалась, и уважительное отношение, которое у нее было. Она шла в Баптистскую церковь.
И я… я познакомился с нею и начал ходить с нею. И я был… Вроде как устроился на работу на предприятие коммунального обслуживания Индианы. А я… я заработал немного больше денег, и я купил себе старый автомобиль, и я подумал: «Так, это реальная возможность».
E-59 I have to hurry to get out of here in time that I promised you, just skipping the high places.
I guess you wondered how I ever got married if I was that bashful; backwards. I...
Finally I met a girl was my boys' mother. If there ever was an angel, that was her. I love her yet. She was a lovely girl. I met her; she was going to church. I looked at her, there was something different from anyone else. I knowed nothing about Christianity; I was already about twenty-one years old. I looked at her; she seemed to be every speck of a lady, the way she carried herself, and the respect she had. She was going to a Baptist church.
And I--I went out with her and started going with her. And I was the... Kinda went to work for the public utilities of Indiana. And I--I'd gotten some more little money and I'd bought me an old car, and I thought, "Well, that was the real opportunity."
E-60 Но ее отец был президентом профсоюза железнодорожников Пенсильвании. Здесь многие из вас, железнодорожников, могли бы знать его, Чарли Брумбах, только недавно отошел во славу. И очень… У него была хорошая работа. И он зарабатывал примерно пятьсот долларов в месяц. Я зарабатывал примерно двадцать центов в час, копая канавы. И мне сочетаться с такой девушкой, как эта? Я думал: «Ой-ой, что-то здесь не так».
Таким образом, я дружил с ней некоторое время, и я замечал, что она была леди во всем. И я знал, что теперь я должен был сделать свой выбор. Я…не мог позволить… отнимать время у этой девушки, для этого я любил ее слишком сильно. Поэтому я не мог отнимать ее время для себя, потому что… было бы неверно… вот так испортить ей жизнь. Это… Я думал достаточно много о ней, если я…
E-60 But her father was the President of the Brotherhood on the Pennsylvania Railroader. Many of you railroaders here might know him, Charlie Brumbach, just recently went to glory. And a very...He had a good job. And he made about five hundred dollars a month. I was making about twenty cents an hour in a ditch, digging. And me go with a girl like that, I thought, "Uh-oh, something wrong here."
So I went with her for awhile, and I seen that she was every bit of a lady. And I knowed I had to make my choice now. I--I couldn't let--take that girl's time. I loved her too much for that, that I couldn't take her time, to me, because it wouldn't be right to--to spoil her life like that. It... I thought enough of her if I...
E-61 Я был беден, и в то время у меня не было никакого папы и все такое, и десять детей, о которых надо было заботиться, и… Папа оставил ее с девятью, со мной десять. И я думал: «Как, как тогда я… я вообще буду в состоянии помочь кому-нибудь такому?» И я думал: «Я должен принять решение. Я… я должен или попросить, чтобы она… на ней жениться, или я должен позволить ей уйти и дать возможность какому-нибудь хорошему парню взяться за это, и она будет с ним встречаться, и он женится на ней и создаст ей хорошую семью и все такое, и она будет счастлива…»
А в то время я начал учиться. И я только… В то время как я с нею встречался, я пришел ко Христу, и нашел Его как своего Спасителя, и учился на служителя в Баптистской церкви. Тогда, немного… старый… Время шло, и потом я получил назначение как местный пресвитер, увещатель: им тогда принадлежала моя лицензия служителя. И я думал: «Быть может, если, в общем, я пойду проповедовать, смог бы я обеспечить ее существование?»
E-61 As poor as I was, and I didn't have no dad at that time and so forth, and ten children to take care of, and... Dad left her nine, ten, with myself. And I thought, "How, then would I--would I ever be able to support someone like that?" And I thought, "I've got to make up my mind. I've--I've got to either ask her... to marry her, or I've got to let her go, and let some good boy that'll take a hold and she'll go with him, and marry her, and make her a good home and everything, and she'd be happy...
And along in that time, I begin to study. And I just... While I was going with her I had come to Christ and had found Him as my Saviour, and was studying in the ministry, the Baptist church. Then, a little... an old... Time kept going on and I was ordained then as a local elder, the exhorter, then they had my ministerial license. And I thought, "Maybe, if I'd go to preaching altogether, could I make her a living?"
E-62 Итак, однажды я подумал: «Я… я думаю…» Принял решение, я собирался спросить ее, если она… [Пустое место на пленке – ред.] как я собирался это сделать. Это оказалось большой проблемой: как я собирался попросить ее, чтобы она вышла за меня замуж. Так что я сказал: «Ну, я спрошу ее сегодня вечером».
Ну вот, я приеду, знаете ли, и я заведу разговор, а когда я перейду прямо к сему трудному вопросу, я… я просто потеряю присутствие духа. Я не мог сделать этого. Я не мог просить ее выйти за меня замуж, здесь слишком много обстоятельств. И я сказал… Поэтому я подумал: «Ну как, в конце концов, я вообще дам… дам ей об этом знать? Может, я мог бы попросить кого-нибудь еще, чтобы спросил ее, выйдет ли она замуж за меня?» Вы видите? Я думал: «Поистине, это не будет правильным. На их условиях она может мне отказать».
E-62 So one day, I thought, "I--I believe..." Made up my mind, I was going to ask her if she... [Blank.spot.on.tape--Ed.] how was I going to do it. That was the big problem, how was I going to ask her to marry me? So I said, "Well, I will ask her tonight."
Well, I'd go up, you know and I'd talk, and when I'd get right down to that spot, I--I just wilt away. I couldn't do it. I couldn't ask her to marry me; there's too many circumstances there. And I said... So I thought, "Well, how in the world will I ever get--get it over to her? Maybe I could ask somebody else to ask her if she would marry me. You see?" I thought, "That wouldn't be just exactly right. She might refuse me on them terms."
E-63 Поэтому знаете, как я это сделал? Я написал ей письмо и спросил, пойдет ли она. Так что я написал письмо. И вот, это не было: «Дорогая мисс…» знаете ли, оно было немного шире, чем это. Это не было деловое письмо, хотя по-своему и было. Но я написал и рассказал ей, как много я думаю о ней, и спросил ее, если… если бы она… вышла бы за меня замуж.
И затем я думал, что я просто вручу его ей как-нибудь вечером. И я подумал: «Нет, думаю, что я отправлю его по почте». Поэтому я сам наклеил марку на него, и я шел на работу, и я бросил его в почтовый ящик. Я должен был встретиться с нею в среду, а это было в понедельник утром. Таким образом, я написал письмо и положил в почтовый ящик, продолжал работать.
E-63 So you know how I done it? I wrote her a letter and asked her if she would. So I wrote a letter. And now it wasn't "Dear Miss..." you know, it had a little more than that. It wasn't a business letter, yet it was in one way. But I wrote and told her how much I thought of her, and asked her if--if she would--she would marry me.
And then I thought I'll just hand it to her some night. And I thought, "No, I believe I will put it in the mail." So I put me a stamp on it, and I was going to work, and I stuck it in the mail box. I was to meet her on Wednesday, and that was on a Monday morning. So I wrote the letter, and put in the mailbox, went on to work.
E-64 И всю ту неделю я ждал следующей среды, чтобы пойти и встретиться с моей подругой. Мы шли в церковь. Итак, тем вечером, я помню, когда я двинулся туда, где жили ее родители… Они там жили в прекрасном большом доме. И я думал: «А я живу здесь. О, Боже!» И я думал… Ну вот, я… я поехал вперед. И я думал…
Я был не настолько глуп, чтобы сигналить. Я… я знаю, ее мать и папа, оба не поддержали бы меня. И думаю, совершенно справедливо. Это недостойно для вас, парни, нажимать на клаксон автомобиля, чтобы девушка вышла. Если ты не заботишься о ней достаточно для того, чтобы зайти и поговорить с нею, и развеселить ее, и поговорить с ее матерью и папой, так или иначе ты не… ты не должен быть с ней. Так точно. Иди, будь мужчиной.
Итак, я подошел к двери, и я думал: «Сегодня вечером я останусь снаружи». И я, так случилось, задумался.
E-64 And all that week I was waiting for Wednesday to come to go get my girlfriend. We was going to church. So that night, I remember, when I started up towards the place to where her people lived... They lived in a lovely big home up there. And I thought, "And here I lived. Oh, my. And I thought... Well, I--I drove up in front. And I thought...
I knowed better than to blow the horn. I--I know her mother and dad would both be out on me. And I think that's right. That's cheap for you boys to go up blow the horn for the girl to come out. If you don't think enough of her to go in and talk to her, and bring her out, and talk to her mother and dad, you ain't--you oughtn't to be with her anyhow. That's right. Go, be a man.
So I walked up on the door, and I thought, "I will stay outside tonight." And I happened to get to thinking.
E-65 Так вот, ее отец был… он… он был одним из самых прекрасных мужчин, и ее мать – хорошая женщина. И я не очень уверен, но сегодня днем она могла бы сидеть здесь. Понимаете? Мы живем недалеко отсюда. И если я сейчас говорю что-то не так, госпожа Брумбах, я не хочу задевать ваше самолюбие, но я просто хочу рассказать правду об этом. Вы понимаете? Так, если…
Так что я помню, что мы были… мы были… Я поднялся на крыльцо.
Ее мать, в то время… Теперь я ей нравлюсь, но я был ей не слишком нужен. И она была воспитана в одной из тех светских церквей, знаете ли, где встают: «Угу», славословие и, о-о, Боже! Вы знаете все, что там происходит. Ну, просто это было слегка чересчур, я такого не понимал. Итак, я… Полагаю, она думала, что я был просто немного ограничен.
E-65 Now, her father was, he--he was one of the finest men; and her mother is a good woman, and I'm not too sure, she might be setting here this afternoon. See? We don't live far from here. And if I say anything wrong, now Mrs. Brumbach, I don't mean to hurt your feelings, but I just want to tell this truth. You see? So if...
So I remember we were--we were... I went up on the porch.
Her mother, at that time... She likes me now, but she didn't care to much about me. And she was raised in one of those society churches, you know, that stands up, "Uh-huh," the doxology and oh, my. You know all that there is going on. Well, that was just a little bit too much; I couldn't digest that. So I... She thought that I was a just a little bit narrow-minded, I guess.
E-66 Итак, тогда я думал, так случилось, впал в размышления: «Что… (прежде чем добрался до дома) что, если ее мать случайно завладела этим письмом и прочитала его, что тогда случится?» О, Боже. И знаете, дьявол тут как тут, чтобы заставить меня думать, что она завладела письмом. Поэтому я сказал: «О, что я буду делать, если… если… если она завладела письмом?» Хм.
Я думал: «Ты знаешь, что самое лучшее, что я могу сделать? Сегодня вечером, вместо того чтобы звонить в дверной звонок, я думаю, что я постучу в дверь и просто оставлю мой «Форд» стоять с открытой дверкой (видите?), потому что я собираюсь сбежать оттуда».
И я просто услышал, как она говорит: «Уильям Бранхам…» Брат, папа, который был замечательным немцем. И вот я… я подошел к двери, и я постучал в дверь, и, знаете, первым делом, вот к двери подходит Хоуп. Ее имя было Хоуп. И вот я… Она подходит к двери, она говорит: «При… привет, Билли».
И я сказал: «Добрый вечер».
Она сказала: «Не желаешь войти?»
Я думал: «Ох-ох, она приведет меня туда, где теперь твоя мать, и вы обе читаете это письмо. Нет».
Я сказал: «Благодарю. Очень тепло, – сказал я, – я только постою на крыльце».
E-66 So I thought now, happened to go to thinking, "What..." before I got to the house, "what if her mother happened to get a hold of that letter and read it, then what would happen?" Oh, my. And you know the devil's there to make me believe that she got the letter. So I said, "Oh, what will I do if--if--if she got that letter?" Hmm.
I thought, "You know what the best thing for me to do? Instead of ringing the doorbell tonight, I believe I will knock on the door and just leave my Ford set with the door open (See?), 'cause I was going to get away from there."
And I could just hear her say, "William Branham..." Brother, daddy, who was a fine Dutchman. And so I--I went up to the door, and I knocked on the door; and the first thing you know, here come Hope to the door. Her name was Hope. And so I... She come to the door, she said, "He-hello, Billy."
And I said, "Evening."
She said, "Won't you come in?"
I thought, "Oh, oh, she'd get me in there where your mother is at now, and you both been reading that letter. No."
I said, "Thank you. It's very warm," I said, "I will just set on the porch."
E-67 Она сказала: «О, входи, – сказала, – мать и папа хотят тебя видеть». И, о, Боже. Я знал тогда, что это было. Я подумал: «Вот оно».
«Разве ты не зайдешь?»
И я сказал: «Да, хм-м». Я думал: «О, Боже, я знаю, теперь кончено». Так что я сказал: «Благодарю».
Я вошел, снял свою шляпу и встал возле двери. Она сказала: «Пройди на кухню, мать и папа там, – сказала, – я буду готова как раз через несколько минут».
И я подумал: «О…» Я вошел, я сказал: «Здравствуйте, господин Брумбах. Здравствуйте, госпожа Брумбах».
Сказали: «Привет, Билли. Не желаешь ли войти и выпить стаканчик чая со льдом?»
Я сказал: «Благодарю, – я сказал, – я буду… я посижу здесь, если не возражаете».
«Нет, войди и присядь».
E-67 She said, "Oh, step in." Said, "Mother and dad wants to see you." And oh, my. I knew then it was up. I thought, "Here it is."
"Won't you step in?"
And I said, "Well, hmm." I thought, "Oh, my, I know it's over now." So I said, "Thank you."
I stepped in, took my hat off, and stood at the door. She said, "Come on out in the kitchen where mother and dad is," said, "I will be ready just in a few minutes."
And I thought, "Oh..." I walked out, I said, "How do you do, Mr. Brumbach. How do you do, Mrs. Brumbach?"
Said, "Hello, Billy. Won't you come out and have a glass of ice tea?"
I said, "Thank you," I said, "I will--I will sit in here if you don't mind."
"No, come out and set down."
E-68 Я подумал: «О, Боже!» Мое сердце просто прыгало что было сил. Потом через несколько минут я… я начал понимать. Они ни разу не упоминали об этом, они говорили о чем-то другом. Я думал: «Она вообще не получила письма. Все в порядке». Ну, тогда я подумал…
Так вот, следующее, нам следовало бы попасть в церковь. И вот, в тот вечер Хоуп сказала: «Давай поедем в церковь».
И я сказал: «Ага, ага».
Итак, в тот вечер мы пошли в церковь и вошли внутрь. Я не услышал ничего, что говорил доктор Дэвис. Он отпроповедовал хорошую проповедь, но я сидел там, задаваясь вопросом. Я думал: «Эй, парень, она получила письмо. Вот почему она хотела, чтобы я пошел, потому что она собирается сказать мне, что это мой последний вечер. (Видите?) Я это знаю». И я сидел там, глядя на нее. Я думал: «О, я очень не хочу отказываться от нее. Ой-ой, однако же, полагаю, она права, потому что я не смог бы… я не смог бы обеспечить ей жизнь, как может ее папа, и вот такие-то дела». И я сказал: «Она получила письмо».
E-68 I thought, "Oh, my." My heart was just a jumping as hard as it could. In a few minutes I--I begin to see then. They never mentioned it; they was talking about something else. I thought, "She never got the letter. It's all right." Well, then I thought...
Now, the next thing, we better get to church. And so that night, Hope said, "Let's walk down to the church."
And I said, "Oh, oh."
So that night we walked on down to the church and went in. I never did hear nothing Dr. Davis said; He was preaching a good sermon. But I was sitting there wondering; I thought, "Boy, she got that letter. The reason she wanted me to walk is because she is going to tell me this is my last night. See? I know it. And I was setting there looking at her. I thought "Oh, I hate to give her up. My, but I guess she's right because I couldn't--I couldn't make her a living like her daddy could, and there it is." And I said, "She's got that letter."
E-69 И, о Боже! Я не слышал ничего, о чем говорил проповедник. Я просто сидел там, задаваясь вопросом. И, о-о, я смотрел на нее, а она выглядела более красивой, чем была когда-либо, и я знал, что она была леди во всех отношениях. И я думал: «Женщина, которая… Она не курит, она не ходит на танцы, она не имеет… Она не говорит никаких плохих слов. Она просто… она просто ангел». И я думал: «Боже! Вот она такая, но я… я думаю, теперь все кончено».
Итак, когда служба закончилась, я, значит, отправился домой, зашагал, пошла и она. И я ждал, когда мы пройдем под деревьями, и лунный свет лился на ее черные волосы и карие глаза. Я думал: «О-о, Боже, разве она не прекрасна?» Шли вперед. Я думал…
Ну вот, мы понемногу начали приближаться к дому, и я стал храбрым. Я думал: «Письмо застряло в ящике, никто из них его не получил». Понимаете? Я, знаете, почувствовал себя просто довольно хорошо. Я сказал: «Никто не получил письмо, так что со мной все в порядке. Слушай…» – и продолжал в таком духе.
E-69 And oh, my, I never heard nothing the preacher said. I just set there wondering. And oh, I look at her, and she looked more beautiful than she ever did, and I knowed she was every whit a lady. And I thought the woman that... She doesn't smoke; she doesn't go to dances; she doesn't have... She doesn't use any kind of bad talk. She's just--she's just an angel. And I thought, "My, that was her, but I--I guess it's all over now."
So after church was over, I started going home, you know, walking along; she was walking along. And I was looking up, when we'd pass under the trees, and the moonlight come down upon her black hair and her brown eyes. I thought, "Oh, my, isn't she pretty?" Walking along. I thought...
Well, we begin to get kind of close to the house, and I got brave. I thought, "The letter hung up the box; none of them got it. See?" I was just feeling pretty good, you know. I said, "Nobody got that letter, so I'm all right. Say..." going on like that.
E-70 А она говорила, знаете. И я протянул руку и взял ее за руку, знаете, когда мы шли. О, Боже! И я думал: «Я… у меня будет небольшая передышка. Это письмо, я надеюсь, оно действительно застряло, и ничего не произошло». И я окончательно решил тогда, что, если бы она что-нибудь об этом знала, она бы точно сказала об этом что-нибудь.
Таким образом, мы подошли достаточно близко к дому, она прямо посмотрела на меня, она сказала: «Билли?»
И я сказал: «Да».
Она сказала: «Я… я получила твое письмо».
О, я почувствовал, как что-то поднялось и упало, вы понимаете, я подумал… Я сказал: «Ты получила?»
Она сказала: «Угу». Просто продолжала идти, не говоря ни слова.
Я думал: «О, женщина, скажи же что-нибудь, пока я не упал в обморок. Скажи же теперь что-нибудь. Я… я… я не могу выдержать так все время». Мы подошли слишком близко к дому. Она не говорила ни слова. Я думал: «Ну, я… я… Скажи же что-нибудь».
E-70 And she was talking, you know. And I reached over and took a hold of her arm, you know, was walking along. Oh, my. And I thought, "I--I will have a little more grace. That letter, I hope it did hang up, and there wasn't nothing happened to it." And I was done made up my mind then that if she knowed anything about it, she'd done said something about it."
So we was getting pretty close to the home; directly she looked down to me; she said, "Billy?"
And I said, "Yes."
She said, "I--I got your letter."
Oh, I felt something move up and go down, you know, I thought... I said, "You did?"
She said, "Uh-huh." Just kept on walking, never said a word.
I thought, "Woman, say something before I faint. Do something now. I--I--I can't set like this all the time." We was getting too close to the house. She never said a word. I thought, "Well, I--I... Say something."
E-71 Она только… Вы знаете, как женщина может истомить тебя. Извините меня. Нет-нет, я не имею в виду… я имею в виду, вы знаете, что я имею в виду. Итак, не говоря ни слова, просто шли, вы знаете, глядя на луну и звезды. О, Боже, такая неопределенность, и я сказал: «Ты прочитала его?»
Она сказала: «Угу», продолжая идти. Это было все, чего я мог от нее добиться.
Ну, я думал: «Ой-ой, а теперь что?» Я сказал: «Ты поняла это?»
Она сказала: «Угу». «Угу» – это было все, чего я мог от нее добиться, только «угу».
Ну вот, мы поженились. Вот вам, пожалуйста. Мы… мы поженились.
И я никогда не забуду, она спросила меня как раз перед тем, как мы… когда мы были… прежде чем я купил ей кольцо. И я помню, я заплатил восемь долларов за набор.
E-71 She just... You know how woman can keep you. Excuse me. No, no, I mean--I mean, you know what I mean. So, never said a word, just walked along, you know, looking along up towards the moon and the stars. Oh, my, such suspense, and I said, "Did you read it?"
She said, "Uh-huh," kept walking on. That was all I could get out of her.
Well, I thought, "My, my, now what?" I said, "Did you appreciate it?"
She said, "Uh-huh." Uh-huh, that was all I could get out of her, just "Uh-huh."
Well, we got married. So there you are. We--we got married.
And I never will forget; she asked me just before we was... when we was... before I got her a ring. And I remember, I paid eight dollars for the set.
E-72 И вот, все же я был очень счастлив от этого. Ой, я помню, как мы поехали под те деревья, и я надел обручальное кольцо ей на палец. Как я был счастлив! А другое было у меня в кармане, и я сам его положил в большой футляр с защелкой, чтобы оно не могло выпасть. Прямо там я владел ею, той единственной, она должна была стать моей!
Таким образом, я, значит, продолжал, и она сказала: «Билли». Прежде чем я надел кольцо ей на палец, она сказала: «Разве ты не думаешь, что это было бы все-таки по-джентльменски, если ты спросишь папу и мать?»
Я подумал: «О Боже! Вот опять». И она сказала… Я сказал: «Да». Я сказал: «Послушай, Хоуп, я хочу тебе что-то сказать». Я сказал: «Теперь, когда мы поженимся, все должно всегда быть поровну, не так ли?»
Она сказала: «Верно». Она сказала: «Я буду соблюдать свою часть».
Я сказал: «Я буду соблюдать свою». Я сказал: «Давай начнем теперь. Понимаешь?»
Она сказала: «Что ты имеешь в виду?»
Я сказал: «Ты спросишь свою мать, а я спрошу твоего папу». Я смог бы управиться с ее папой, но насчет ее матери я не знал.
Она сказала: «Хорошо. Ладно».
И я сказал: «Ну, послушай, – сказал я, – может, ты дашь мне спросить сначала твоего папу?» Потому что я знал, если ее папа даст разрешение, обручение у меня почти что будет (понимаете?), и я мог бы придерживаться этого.
Итак, я помню, как она сказала: «Хорошо, лучше спроси его сегодня вечером».
И я думал: «О, как-то быстро, но, думаю, так лучше».
E-72 And so, I was very happy about it though. My, I remember we drove out there under the tree, and I put that engagement ring on her finger; how happy I was. And had the other one down in my pocket and put me a great big catch pen there so it wouldn't get out. I was keeping her right there, boy. That one, she was going to be mine.
So I went on, you know. And she said, "Billy." Before I put the ring on her finger, she said, "don't you think it would be kind of gentleman-like if you'd ask dad and mother?"
I thought, "Oh, my. Here it goes again." And she said... I said, "Yes." I said, "Look, Hope, I want to tell you something." I said, "Now, when we get married, it's always to be a fifty-fifty, isn't it?"
She said, "That's right." She said, "I will keep my part."
I said, "I will mine." I said, "Let's start it now. See?"
She said, "What do you mean?"
I said, "You ask your mother, and I will ask your daddy." I could get by with her dad, but I didn't know about her mother.
She said, "All right. That's all right."
And I said, "Well, look," I said, "perhaps you let me ask your dad first." 'Cause I knowed if her dad said so, I had that much of a promise (See?), and I could hold to that.
So I remember she said, "Well, you better ask him tonight."
And I thought, "Oh, kind of quick, but I guess I better."
E-73 Так что тем вечером мы вошли, а он сидел за своим столом, что-то печатал. И я там уселся. А она кивала мне головой, вы знаете. Понимаете, было девять часов, время… В девять часов я должен был идти домой. И я подумал: «Уже поздно». Поэтому я встал, и я двинулся к двери, и она как бы удивленно посмотрела на меня: почему я не спрашиваю ее папу?
[Брат Бранхам вздыхает – ред.] Я сделал вот так, и она поняла, что я имею в виду. А ее мать сидела там, писала или делала что-то. Я подумал: «О, Боже! Я не могу спросить его прямо здесь, это означает спросить их обоих. Тогда они решат это прямо здесь, и они… я просто… меня оставят холостым».
E-73 So that night we walked in, and he was setting at his desk, typing out something. And I set there. And she kept nodding her head to me, you know. See, it's nine o'clock, time... I had to go home at nine o'clock. And I thought, "It's late." So I got up and I started to the door, and she looked at me kind of strange, why didn't I ask her daddy?
[Brother Branham sighs--Ed.] I done like that, and she knowed what I meant. And her mother sitting back there, doing writing, or doing something. I thought, "Oh, my, I can't ask him right here; it'd be asking them both. Then they'd have it out right here, and them I just--I'd be left blank."
E-74 Так что я пошел к двери, и она пошла к двери вместе со мной. И… и я сказал: «Я появлюсь в среду, чтобы поехать в церковь?»
И она сказала: «Угу», – и она просто продолжала сжимать мне руку.
И она показала на своего папу. Я сказал: «О, я не мог этого сделать». Я подождал немного, я сказал: «Хорошо, я готов».
Я сказал: «Г-г… [Брат Бранхам громко откашливается – ред.] Господин… господин Брумбах?»
В это время он печатал, знаете, он сказал: «Да?»
Я сказал: «Мы могли бы выйти на минутку поговорить?»
Он сказал: «Да, Билл, зачем? Что ты хочешь?»
Я сказал: «Мы могли бы выйти на минутку побеседовать, господин Брумбах?»
E-74 So I walked to the door, and she walked over to the door with me. And--and I said, "I will come up Wednesday for church?"
And she said, "Uh-huh," and she just kept squeezing my hand.
And she pointed to her dad. I said, "Oh, I couldn't do that." I waited a little bit, I said, "Well, I got to."
I said, "Mm [Brother Branham clears his throat loudly.--Ed.] Mr.--Mr. Brumbach?"
He was typing along, you know, he said, "Yes!"
I said, "Could I speak to you out here just a minute?"
He said, "Yes, Bill, why? What do you what?"
I said, "Could I talk to you out here just a minute, Mr. Brumbach?"
E-75 И он сказал: «Конечно». И он посмотрел на жену, его жена посмотрела на него.
Я подумал: «Ох…»
Итак, я заметил, как Хоуп подошла к своей матери, я, значит, вышел на крыльцо, вышел туда. И я… я тогда пережил очень сильное нервное потрясение, знаете ли. Так что я сказал…
Он сказал: «Что ты хочешь, Билл?»
И я сказал: «Да, сегодня теплый вечерок».
И он сказал: «Да, теплый».
И я сказал: «Однако, Чарли, приятный вечер, не так ли?»
Сказал: «Да, приятный».
Я сказал: «Вы знаете, хм, э-э…» Я сказал: «Я…»
E-75 And he said, "Sure." And he looked over to his wife; his wife looked over at him.
I thought, "Oh..."
So I seen Hope walk over towards her mother, so I walked out on the porch; I got out there. And I--I done got too much nervous shock then, you know. So I said...
He said, "What do you want, Bill?"
And I said, "Sure is warm tonight."
And he said, "Sure is."
And I said, "But, Charlie, it's a pretty night, ain't it?"
Said, "Yes, it is."
I said, "You know, hum, uh..." I said, "I was a..."
E-76 Он сказал: «Да, ты можешь забирать ее, Билл, ты можешь…» Я… сегодня я все еще много думаю о нем.
Я сказал: «Вы имеете в виду, что я могу?..»
Он сказал: «Да».
О Боже, схватил его старую большую массивную ладонь, я сказал: «Чарли, послушайте, – я сказал, – вы знаете, я нищий». Я сказал: «Ваша девочка может хорошо одеваться и все такое, а у меня один костюм». Я сказал: «Но всю жизнь я был бродягой, я был в поисках той, кто, как я думал, будет королевой, той, кто, как я думал, будет леди». Я сказал: «Я нашел это в Хоуп». Я сказал: «Я… я не могу обеспечить ей жизнь, как вы, конечно, нет. Чарли, вы зарабатываете пятьсот долларов в месяц, а я зарабатываю примерно четырнадцать долларов в неделю».
E-76 He said, "Yes, you can have her, Bill, you can..." I--I think a lot of him yet today.
I said, "Do you mean that I can...?"
He said, "Yes."
Oh my, took a hold of that big old fat hand of his; I said, "Charlie, look," I said, "you know I am pauper." I said, "Your girl can dress nice and everything, and I have one suit of clothes." I said, "But all my life I've been a vagabond, I've been in search for someone that I thought was a queen, one that I thought was a lady." I said, "I found that in Hope." I said, "I--I can't make her a living like you will, certainly not, Charlie, you make five hundred dollars a month and I'm making about fourteen dollars a week."
E-77 Я сказал: «У меня девятеро в семье, кто-то из них теперь начинает работать, – сказал я, – они окажут мне помощь. Но, Чарли, я подумал, что мне больше ни к чему было отнимать ее время. Как только другие мальчишки получат работу и все такое, смогут помочь мне с… заботиться о моей матери, я… я сделаю все, что смогу. Я буду работать, Чарли, пока в моем теле будет дыхание, я буду работать, как раб, и сделаю все, что могу, потому что я действительно люблю ее. И я сделаю все, что могу, чтобы быть к ней добрым. Я буду жить по отношению к ней верно, я сделаю все, что смогу».
Я никогда не забуду, этот человек теперь умер. Он обнял меня этой большой рукой, притянул меня близко к себе (размером он примерно с брата Бакстера). Он мне его во многом напоминает. Он притянул меня ко мне вот так, он сказал: «Билли, – сказал он, – мне лучше, чтобы она была твоей на этих основаниях, чем кто-то, кто будет плохо с ней обращаться, неважно, как много денег он бы имел». Сказал: «Вы будете более счастливы». Он сказал: «Счастье не состоит из того, сколько у тебя мирских благ, но в том, насколько ты доволен той порцией, которая выделена тебе».
Я сказал: «Спасибо, Чарли, спасибо».
E-77 I said, "I got nine down there in the family, some of them beginning to work now," I said, "which will give me a relief. But Charlie, I thought that there was no need in me taking much more of her time. As soon as the other boys get jobs and things can help me with... take care of my mother, I will--I will do everything that I can. I will work, Charlie, as long as there's breath in my body, I will slave and do everything I can, 'cause I really love her. And I will do all that I can to be good to her. I will live true to her; I will do everything I can."
I never forget, the man's gone on now. He put that big arm around me, pulled me up close to him, just about the size of Brother Baxter. He reminds me a lot of him. He pulled me up to me like this; he said, "Billy," he said, "I'd rather you would have her on them grounds, than somebody that would mistreat her, no matter how much money he had." Said, "You'll be more happy." He said, "Happiness does not consist of how much the world's goods you own, but how contented you are with the portion that's allotted to you."
I said, "Thank you, Charlie, thank you."
E-78 Она спросила свою мать. И я не знаю, что там происходило, но, во всяком случае, мы поженились. Итак…
Когда мы поженились, это был… это был изумительный старенький… Я помню, что мы поженились здесь, в Форт-Уэйне, Индиана, мы пошли домой. Я даже не имел… Вы знаете, что мы…
Я арендовал дом за четыре доллара в месяц. Вы можете себе представить, какой это был дом: четыре доллара в месяц. Кто-то дал нам старую раскладную кровать. Сколько из вас знает, что такое старая раскладная кровать? Ой, я заметил, брат Райан поднял руку. Он поспал на ней достаточно, он должен знать. Итак, он дал нам старую раскладную кровать, а немного позже мама дала нам небольшой старенький остов железной кровати. Мы… Сначала у нас было две комнаты.
И я пошел в «Сирс энд Роубак» и купил себе… сервиз для завтрака, который не… не был раскрашен. Я думаю, что это обошлось нам приблизительно в три или четыре доллара. И я раскрасил его желтым с большим-большим зеленым трилистником на каждом предмете. И она смеялась надо мной – я никогда не забуду – насчет того, что значит быть ирландцем: рисуя на сервизе трилистник, и все такое.
E-78 She'd asked her mother. And I don't know what happened in there, but anyhow, we got married. So...
When we got married, it was--it was a marvelous little old... I remember we was married down here at Fort Wayne, Indiana; we went home. I didn't even have... You know what, we...
I rented a house for four dollars a month. You can imagine what kind of a house it was: four dollars a month. Someone give us an old folding bed. How many knows what an old folding bed is? My, I seen Brother Ryan put up his hand. He slept on it enough; he ought to know. So he give us an old folding bed, and mama give us a little old iron bed stead little later on. We... First we had two rooms.
And I went down to Sears and Roebuck and got me a--a breakfast set that didn't--was painted. I think it cost us about three or four dollars. And I painted it yellow with a great big green shamrock on each one. And she was laughing at me, I will never forget it, about being an Irishman, painting the shamrock on it, and so forth.
E-79 И у нас было не очень много мирских благ. Я пошел к господину Веберу, старьевщику, и купил себе печку за семьдесят пять центов, и мне стоило доллар с четвертью поставить в нее новые решетки, я отремонтировал ее. Мы стали вести хозяйство. Ну вот, мы были счастливы. У нас было не очень много мирских благ, но, конечно, мы были друг у друга, и любовь Божья была в нашем сердце, и это все, о чем мы заботились. И говорю вам, это то, что теперь действительно что-то значит. Да, сэр.
Я осматривал дом, я слышал, как кто-то сказал: «Ну разве не красивый домик?»
E-79 And we didn't have very much of the worlds goods. I went over to Mr. Weber, a junk dealer, and I bought me a stove for seventy-five cents and it cost me a dollar and a quarter to put new grates in it. I fixed it up; we went to housekeeping. Well, we were happy. We didn't have very much of the world's goods, but we sure had one another, and the love of God was in our heart, and that's all we cared about. And I tell you, that's what really means something now. Yes, sir.
I look around; I'd hear somebody say, "Isn't that a beautiful home?"
E-80 Я сказал: «Я не знаю». Дом – это не здание. То, что создает дом, – это устройство этого дома. Вот что создает дом. Неважно, если это лачуга, чем бы это ни было, если… если… если распорядок внутри такой, как надо, и благочестивый, это более является домом, чем если бы у вас где-нибудь был дворец. Я лучше жил бы в лачуге и был счастлив, чем жить во дворце и быть несчастным. Правильно.
Так что я помню то время очень хорошо, мы пошли вперед. И после этого Бог даровал нам один из самых больших подарков, примерно через год после того как мы поженились. О-о, бедный маленький мальчик, который стоит теперь в конце здания, он… маленький Билли Пол, он появился на свет.
E-80 I said, "I don't know." Home is the not the house; it's the order of the house that makes the home. That's what makes home. No matter if it is a shanty, whatever it is, if--if--if the order is right on the inside, and godly, it's more of a home than if you had a palace somewhere. I'd rather live in a shanty and be happy, than to live in a palace and be unhappy. That's right.
So I remember then very well, we went ahead. And after while, God gave us one of the greatest little gifts about a year after we were married. My, poor little boy, which is standing in the back of the building now, he--little Billy Paul, he came into the world.
E-81 И я помню, как мы ладили. Я подшучивал над ней, и я сказал: «Вот, смотри, ты знаешь, как мы его назовем?» Я сказал: «Я думаю, это будет мальчик. Если это так, – сказал я, – так вот, как немца…» Она была немкой, а… а я был ирландцем. И я сказал: «Мы назовем его Хайнрен, как немца, и Майклом, Хайнрен Майкл».
Она сказала: «О-о, Билл, помилуй, это звучит ужасно». Итак, я… Мы продолжали в том же духе и вот так ладили. И когда Бог даровал нам этого маленького мальчика, как счастливы мы были вместе! Шли дальше, и жизнь продолжалась.
После этого Джон Райан вошел там в мою жизнь. Я встретил его. Он попросил, чтобы однажды я приехал в Доваджак, где… где он живет там, в Доваджаке, штат Мичиган. Сказал: «Приезжай на небольшой отдых». Мы экономили свои деньги и все такое. И у меня было примерно, о-о, накопили, может быть, десять или двенадцать долларов.
E-81 And I remember how we'd go on. I was cutting up with her, and I said, "Now look, you know what we are going to call this? I said, "I believe he will be a boy. If it is," I said, "Now, for German..." She was a German, and--and I was an Irishman. And I said, "We will call him Heinren for German, and Michael, Heinren Michael."
She said, "Oh, Bill, my, that's sounds horrible." So I... We went ahead and we was going on like that. And when God brought us the little boy, how happy we were together. Went on, and life went on.
After while John Ryan, back there come into my life. I met him. He asked me to come to Dowagiac one day where--where he lives over there in Dowagiac, Michigan. Said, "Go on a little vacation." We saved our money and everything. And I had about oh, maybe ten or twelve dollars saved up.
E-82 Я сейчас настраиваюсь на то, чтобы придти к концу этой истории, просто еще чуть-чуть. Я знаю, что задерживаю вас. У меня как раз еще есть приблизительно десять – двенадцать минут, чтобы закончить вовремя. Но мы подходим к Доваджаку. Я стараюсь сдерживать себя и сейчас затрону только существенные моменты. Теперь молитесь за меня.
Когда я поехал туда, в Доваджак, из-за брата Райана, я отправился к нему домой, небольшой скромный дом наподобие того, в котором жил я. Его жена, тем не менее, безгранично ему верила. У него был прекрасный мальчик. И, таким образом, они оказали мне очень радушный прием.
И на моем обратном пути домой, возвращаясь домой, я проезжаю через Мишавоку. И я там пригляделся, и там были группы людей, роившихся там, и автомобили, и «Кадиллаки», и «Форды», и полицейские, пытающиеся повсюду поддерживать порядок. Я подумал: «Что здесь происходит?» И я слышу, что они просто поют, знаете, и что-то происходит. Ой-ой, все кричат и голосят. Я подумал: «Ну, это похороны, или что же происходит?»
E-82 I'm fixing to come to the end of the story now, just in a little bit. I'm know I'm holding you; it's just I got about ten, twelve more minutes to be out on time. But we come to Dowagiac. I've tried to hold myself up and hit the high spots now. Now pray for me.
When I went to Dowagiac with Brother Ryan back there, I went to his home, a little humble home about like I lived in. His wife, but she would sware by him. He had a fine boy. And so they made me very welcome.
And on my road back home, going back home, I come through Mishawaka. And I looked out there, and there was the groups of people swarmed out there, and cars, and Cadillacs, and Fords, and cops trying to keep order around. I thought, "What's going on here?" And I hear them just singing, you know, and going on. My, everybody screaming and hollering. I thought, "Well, is it a funeral, or what's going on?"
E-83 Это было в здании церкви. И я останавливаюсь и вхожу. Зашел, чтобы выяснить. Это был съезд, где была группа пятидесятников, которые проводили там съезд. И они должны были проводить его на севере, потому что из-за… расовых условий они не могли провести его, а это был международный съезд. Они проводили его в большой скинии в Мишавоке.
Итак, я… я никогда прежде не видел пятидесятников, так что я подумал: «Хорошо, думаю, я пойду и посмотрю, на что это похоже». Итак, я вошел, а они там все хлопают в ладоши [Брат Бранхам хлопает в ладоши – ред.] вот так и кричат и поют. Я подумал: «Что за манеры, ой-ой-ой, никогда в своей жизни не видел ничего подобного. О чем все они говорят?»
И вот там был цветной мужчина, и он пел, и он пел:
Я знаю, эта Кровь
И все собрание повторяет:
Я знаю, эта Кровь
И вот он сбежал вниз и побежал по зданию и схватил кого-то и обнял их вот так. Белые, цветные и все повторяют:
Я знаю, эта Кровь за меня.
Когда я был во тьме,
Он умер на Кресте.
Я знаю, эта Кровь за меня.
Бегает туда и сюда по проходам. И я подумал: «Я никогда в своей жизни не видел ничего подобного». И как… Я сказал… И кто-то подпрыгивал, и кричал, и говорил на языках, а я думал: «Скажите на милость, да что же это такое?»
И затем проповедник встал там, и он начал проповедовать о крещении Святым Духом. И это было похоже… А его палец был примерно такой длины, и он указал на меня прямо там, в задней части здания. Он обращался ко мне. А я думал: «Послушайте, как этот парень знает что-нибудь обо мне?» Видите? И, о-о, были сотни, и, о-о, это были тыс… две или три тысячи, полагаю, в… всех вместе на собрании.
E-83 It was in a church house. And I stopped and drove in. Come to find out, it was a convention where there was a group of the Pentecostal people was holding a convention over there. And they had to hold it in the north because of the--the--the race conditions they couldn't hold it, and it was an international convention. They was holding it in a big tabernacle at Mishawaka.
So I--I never seen the Pentecost before, so I thought, "Well, believe I will go and see what it looks like. So I walked in, and there they was all clapping their hands [Brother Branham claps his hands--Ed.] like that, and a screaming and a singing. I thought, "What manners, tsk, tsk, tsk, never seen anything like that in my life. What are they all talking about?"
And here was a colored man up there, and he was singing, and he was singing, "I know it was the Blood," and all the congregation saying, "I know it was the Blood." And here he'd run down through there and grab somebody up and hug them like that. White, colored and all, saying, "I know it was the Blood for me. One day when I was lost, He died upon the cross. I know it was the Blood for me," running up-and-down the aisles. And I thought, "I never seen anything like that in my life." And how... I said... And somebody would jump up and scream and speak in tongues, and I thought, "Say, what is this anyhow?"
And then a preacher got up there, and he got to preaching about the baptism of the Holy Ghost. And it looked like... And his finger was about that long, and he pointed me out right back in the back. He was talking to me. And I thought, "Say, how's that guy know anything about me?" See? And oh, there was hundreds and oh, it was thous--two or three thousand, I guess in the--all together, in the meeting.
E-84 И какая-то группа отсюда, с севера, из-под Чикаго, цветная группа, они приехали, назывались «Локаст Гроув», или «Пини Вуд», или что-то вроде этого. Квартет, который… Я никогда в своей жизни не слышал такого пения. «Вот это да, – я подумал, – есть одна вещь, которую следует сказать об этих людях: они не стыдятся своей религии. Это бесспорная вещь. Они… они не стыдятся этого».
Итак, я подумал: «Знаешь, я думаю, что я вернусь сегодня вечером». И я вышел и пересчитал свои деньги. У меня было ровно столько, чтобы купить достаточно бензина для возвращения, и оставалось двадцать центов. Хорошо, я знал, сколько потребуется бензина и что я не смогу снять номер в мотеле. Так что я подумал: «Буду спать там, на кукурузном поле». Итак, я пошел и купил себе черствых булочек на двадцать центов. И я подумал: «Я могу прожить на них пару дней, но я хочу узнать, что же все это такое». Итак, я пошел и взял свои булочки и положил их на заднее сиденье своего автомобиля и…?… вернулся.
E-84 And some group from up here at Chicago, colored group, they come up, called Locust Grove, or Piney Wood, or something like that, a quartet that... I never heard such singing in my life. Why, I thought, "There's one thing you have to say about them people; there are not ashamed of their religion. That's one thing sure. They're--they're not ashamed of it."
So I thought, "You know, I believe I will come back tonight. And I went out and counted my money. I had just enough to get enough gasoline to come back, and twenty cents left. Well, I knowed how much gasoline it'd take, and I couldn't get a tourist court. So I thought, "I will sleep out there in a cornfield." So I went down and got me twenty cents worth of stale rolls. And I thought, "I can live on them for a couple days, but I want to find out what this is all about." So I went down and got my rolls and put them in the back of my car, and...?... went over.
E-85 Тогда, тем вечером, он сказал: «Я хочу, чтобы все служители, – сказал оратор, – я хочу, чтобы все служители поднялись на платформу». Их было на платформе примерно, я полагаю, приблизительно двести или триста человек. Они были всякие: белые, цветные, – и все разместились на платформе. Он сказал: «Так вот, у нас нет времени, чтобы дать вам проповедовать, мы просто хотим, чтобы вы подошли по очереди и сказали, кто вы, откуда вы». Когда пришла моя очередь, я сказал: «Евангелист, Уильям Бранхам, Джефферсонвилл, Индиана», – и сел. Следующий, следующий, следующий – подобным образом.
Случайно выяснилось, что я был самым молодым из бывших там в то время: двадцать три года. Я был самым молодым человеком на… на платформе. Я тогда этого не знал. Следующим утром…
Хорошо, тогда, тем вечером, мы продолжали. И я хочу рассказать вам, что происходило тем вечером. Я уселся и слушал всех их служителей, проповедующих в тот день о (ого!) Божестве Христа, и те великие послания о том, как Он шел по жизни, и о Его Жертве и так далее, и обо всех этих различных вещах.
E-85 Then that night, He said, "I want all ministers," the--the spokesman said, "I want all ministers to come at the platform." There was just about, I guess about a two or three hundred of them at the platform. They were all white, colored, and all setting on the platform. He said, "Now, we haven't got time for you to preach, we just want you to come right down the row, and say who you are, where you are from." When it come my place, I said, "Evangelist, William Branham, Jeffersonville, Indiana," set down. Next, next, next, on like that.
Come to find out, I was the youngest man was there, twenty-three years old then. I was the youngest man at the--at the platform. I didn't know it at that time. The next morning...
Well, then we went on that night. And I want to tell you what happened that night. I set and heard all them ministers preaching that day about, oh, the Deity of Christ, and the great messages about His walk on life, and His sacrifice, and so forth, and all the different things.
E-86 Но тем вечером они выпустили старого цветного мужчину. Только небольшой венчик белых волос на затылке, одет в огромный, большой пиджак из фетра, который носят проповедники, один из тех старомодных длинных фраков с бархатным воротничком. Бедный старина шел туда вот так. Я подумал: «Бедный старик! Разве ж это не позор?» Я сказал: «Бедный старый папаша». Я сказал: «Полагаю, что он проповедовал долгое время». И он стоял там.
А я прежде никогда не видел микрофон. Я был деревенским проповедником. Итак, у них были микрофоны, подвешенные сверху. Это было тогда нечто новое, вы знаете.
Так что этот старина встал там перед ним. Он сказал: «Дорогие дети». О-хо-хо. Он сказал: «Я собираюсь сегодня вечером взять тему с концовки в… в книге Иова». Сказал: «Где был ты, когда Я полагал основание мира? Скажи Мне, на чем они… они утверждены, так, когда утренние звезды пели вместе и сыновья Божьи восклицали от радости?»
E-86 But that night they brought an old colored man out, just a little bit of rim of white hair around the back of his head here, great big, long, felt preachers coat on, one of the old fashion, long flock-tail coats with the velvet collar. Poor old fellow walked out there like this. I thought, "That poor old man. Isn't that a shame?" I said, "Poor old dad." I said, "I guess he's preached a long time." And he stood there.
And I never seen a microphone before. I was a country preacher. So they had the microphones hanging up. It was something new then, you know.
So this old fellow got before there; he said, "Dear children." Uh-oh. He said, "I's gwine to take my text tonight from back in--in Job." Said, "Where was you when I laid the foundation of the world? Declare unto me where these--they're fashioned to, so when the morning stars sing together and the sons of God shouted for joy."
E-87 Я подумал: «Этот бедный старина. Его дни проповедования почти закончены. Он стар». Видите?
Вместо того чтобы спуститься с этим на землю, вот так, брат, он вернулся вон туда примерно на десять миллионов лет, прежде чем основание мира вообще было положено. Он поднялся вверх, в небеса, и он проповедовал о том, что происходило в небесах, что сыновья Божьи восклицали от радости. Он продвигался через Божий промысел и перенес Его назад на горизонтальную радугу, назад сюда, назад в Тысячелетнее Царство.
И примерно в это время он стал совершенно счастлив. И когда он стал таким, он воскликнул: «Ого-го!» Просто подпрыгнул в воздухе, стукнул каблуками, сказал: «Слава Богу, – сказал, – аллилуйя! Здесь для меня недостаточно места, чтобы проповедовать». И ушел с платформы вот так, как ребенок.
E-87 I thought, "That poor old fellow. His preaching days are about finished. He's old." See?
Instead of coming down on the earth with it, like this, brother, he went back yonder about ten million years before the foundation of the world was ever laid; he climbed up into the skies; and he preached about what went on in the skies, the sons of God shouting for joy. He come on down through the dispensations and brought him back on the horizontal rainbow, back here, back over in the Millennium.
And about that time he got all happy. And when he did, he went, "Whoopee," Just jumped up in the air, kicked his heels together, said, "Glory to God," said, "Hallelujah, there's not enough room here for me to preach." And off the platform he walked like that, like a kid.
E-88 Я сказал: «Брат, если это заставит старика действовать вот так, то что это сделает для меня? Я хочу этого. Это то, в чем я нуждаюсь. Это то, чего жаждет мое сердце, если оно заставляет старика действовать вот так. Я хочу… Это то, чего я искал». Я сказал: «О, вот это да, эти люди нечто получили!»
Тем вечером я выехал на кукурузное поле. Я подумал: «Лучше я проглажу свои брюки». Таким образом, я взял два сидения своего старого «Форда» и сложил их вместе, уложил свои брюки туда и сюда вот так и придавил сидениями, чтобы их разгладить, улегся на привал в какой-то траве на краю поля здесь, где-то в Индиане, здесь.
E-88 I said, "Brother, if it'll make an old man act like that, what would it do for me? I want that. That's what I want. That's what my heart hungers for, if it'll make an old man act like that." I want..." That's what I wanted. I said, "Oh, my, them people's got something."
That night I went out in the cornfield; I thought, "I better press my trousers." So I took the two seats of my old Ford, and put them together, laid my trousers back and forth like this, and put the seats down to press them, laid down in some grass over at the side of the field out here somewhere in Indiana, out here.
E-89 И тем вечером я улегся под невысокой старой вишней. И я молился: «Боже, так или иначе, даруй мне благорасположение этих людей. Это то, чего я жажду. Баптист или не баптист, это то, чего я хочу. Это то, что находит отклик в моем изголодавшемся сердце. Это то, к чему оно стремится. Вот люди, которых я жаждал увидеть всю свою жизнь».
На следующее утро я пошел. Никто меня не знал, вы понимаете. Так что я надел свои старые брючки из легкой жатой ткани в полоску и футболку. Никто не знал, что я был проповедником, так что я пошел. И я сел. И когда я сел, вот подходит цветной брат и садится сбоку от меня, а вот здесь присела леди. И я… я устроился там.
E-89 And I laid there under that little old cherry tree that night. And I prayed, "God, somehow or another, give me favor with them people. That's what I want. Baptist or no Baptist, that's what I want. That's what my hungry heart feeling for. That's what it's reaching for. There's a people that I've wanted to see all my life."
Next morning I went down. Nobody knowed me, you know. So I put on my little old seersucker trousers, and put a t-shirt on. Nobody knowed I was a preacher, so I went down. And I set down. And when I set down, here come a colored brother up and set down the side of me; and over here set a lady. And I--I set down there.
E-90 И когда тем утром я подошел, они исполняли музыку и все такое. И там был брат, его дочь вышла и играла на трубе. Его фамилия, я полагаю, была Видерспун. И он… Та девочка сыграла самую красивую композицию на тему «Лазурная Галилея», так что я… я сидел там и плакал, как ребенок. И я сидел там.
Затем на платформу поднимается служитель по фамилии Керц. Он сказал: «Самый молодой служитель, который был здесь у нас на платформе вчера вечером, евангелист по имени Уильям Бранхам, – сказал, – из Джефферсонвилла, Индиана». Сказал: «Мы хотим, чтобы он говорил сегодня утром».
О-о, ну и ну. Собрание… И я подумал: «И брюки в полоску, и футболка…» Так что я, знаете, просто присел на корточки очень низко, вот так. Через несколько минут… Он подождал несколько минут, он снова подошел к микрофону, он сказал: «Если здесь кто-нибудь знает, где Уильям Бранхам из Джефферсонвилла, евангелист, который был на платформе вчера вечером, этим утром мы хотим, чтобы он в это утро принес послание. Скажите ему, чтобы подошел к платформе».
E-90 And when I got up that morning they was playing the music and everything. And there was a brother, his daughter come out and played a trumpet. Whitherspoon, I believe was his name. And he... That girl played the most beautiful on "Blue Galilee" that I--I sat there and cried like a baby. And I was setting there.
Then up to the platform come a minister by the name of Kurtz. He said, "Last night at the platform, the youngest minister we had here was an evangelist by the name of William Branham," said, "from Jeffersonville, Indiana." Said, "We want him to speak this morning."
Oh, my. My congregation... And I thought, "And seersucker trousers and t-shirt..." So I just hunkered down real low like this, you know. In a few minutes... He waited a few minutes; he got to the microphone again, he said, "If there's anybody here knows where William Branham from Jeffersonville, an evangelist, was on the platform last night, we want him, this morning, to bring the message this morning. Tell him to come to the platform."
E-91 Я, значит, пригнулся совсем низко, вот так низко. Я думал: «Штаны в полоску, понимаешь ли, и футболка». Поэтому я опустился совсем низко. И я никак не хотел предстать пред сими людьми. У них было кое-что, о чем я ничего не знал, так что я просто сидел очень тихо.
Тотчас этот цветной мужчина посмотрел на меня, сказал: «Послушай, ты знаешь его?» Ой – ой. Что-то должно было случиться. И я не… Я знал… Я не хотел лгать этому человеку. Я сказал: «Знаешь, товарищ, послушай. Я хочу тебе что-то сказать». Я сказал: «Это я. Понимаешь?»
Он сказал: «Мне кажется, ты вроде как-то уж слишком низко сидишь».
И я сказал: «Ну, послушай, – сказал я, – ты служитель?»
Сказал: «Да, сэр». Я сказал…
Он сказал: «Выходи туда, товарищ».
E-91 I scooted down real low, you know, like way down low. I thought, "Seersucker trousers, you know, and t-shirt." So I got real low. And I didn't want to get up before them people anyhow. They had something that I didn't know nothing about, so I just set real still.
Directly, that colored man looked around me, said, "Say, you know him?" Oh, oh. Something had to happen. And I didn't... I knowed... I didn't want to lie to the man. I said, "Look, fellow, listen, I want to tell you something." I said, "I'm he. See?"
He said, "I thought you was getting down there kind of low about something."
And I said, "Well, look," I said, "are you a minister?"
Said, "Yes, sir." I said...
He said, "Go on up there, fellow."
E-92 И я сказал: «Нет… нет… нет… нет, послушай, послушай!» Я сказал: «Я хочу тебе что-то сказать». Я сказал: «Я… я… на мне эти полосатые штаны и эта футболка, – сказал я, – я не хочу туда подниматься».
Сказал: «Парень, этим людям все равно, как ты одет. Поднимайся туда».
А я сказал: «Нет… нет, спасибо, сэр».
И кто-то сказал: «Кто-нибудь, в конце концов, нашел преподобного Бранхама?»
Он сказал: «Он здесь! Он здесь! Он здесь!»
E-92 And I said, "No--no--no--no, look, look." I said, "I want to tell you something." I said, "I--I--I've got on these seersucker trousers and this t-shirt," I said, "I don't want to get up there."
Said, "Them people don't care what you dress like, man. Get on up there."
And I said, "No--no, thank you, sir."
And somebody said, "Has anybody ever found Rev. Branham?"
He said, "Here he is. Here he is. Here he is."
E-93 О, Боже! Я, значит, встал, уши были красными. И моя Библия была у меня под рукой, и я пошел к платформе, вид у меня был, знаете, какой-то робкий, я был испуган до смерти. Я подходил, я думал: «О, Боже, прошлой ночью я молился всю ночь, чтобы даровал мне их расположение, теперь Бог позволяет мне встать перед ними. Тогда, если я не встану, как же мне обрести их расположение?» Таким образом, я встал.
В голове не было ничего. Я боялся и дрожал. Я никогда… не знал насколько близко нужно стоять к маленькому старому микрофону, висящему на веревочке, свисал вот так. Я не знал, как к нему встать, и вся эта большущая скиния, знаете, и я сказал: «Ну, люди, – сказал я, – я… я не очень-то знаю о… каким образом вы проповедуете и так далее». Я сказал: «Я просто… Я ехал по дороге… И… и я не знал».
И случайно я перевернул страницы на Луку, к богатому человеку, который поднял свои глаза в аду. И вдалеке он увидел Лазаря, и тогда он возопил. Я взял свой текст: «И тогда он возопил».
E-93 Oh, my. I got up, and my ears red, you know. And I had my Bible under my arm, and I walked up to the platform kind of sheepish looking, you know, and scared to death. I walked up; I thought, "Oh, my, last night I was praying all night to give me favor, now God's going to let me get up before them. If I ain't going to get up then how am I to get favor?" So I got up.
Not a thing on my mind; I was scared and trembling. I never... didn't know how close to stand to that little old microphone hanging with a string, handing down like that. I didn't know how to stand by that. And all this great big tabernacle, you know, and I said, "Well, folks," I said, "I--I don't know very much about the--the way you preach and things." I said, "I just... I was coming up the road..." And--and I didn't know.
And I happened to turn over there to Luke to the rich man lifted up his eyes in hell. And he seen Lazarus far off, and then he cried. I took my text: "And Then He Cried."
E-94 И я начал… начал говорить, и я сказал: «Тогда богатый человек упал в ад, где не было никакой церкви; тогда он возопил». Я сказал: «Там не было никаких детей, тогда он возопил. Там не было никаких песен, тогда он возопил. Там не было никакого Бога, тогда он возопил». И я начал. Люди стали кричать, потом я зарыдал.
Так происходило. И знаете, первым делом все вскочили на ноги. «Тогда он возопил. И тогда он возопил». И следующее, что я помню, я очутился во дворе. Ну, я не знаю, что произошло. И каждый благословлял и благословлял Бога, собрание вопияло и кричало. Я не знаю, что я сделал, просто я где-то потерял самого себя.
E-94 And I got--got to talking, and I said, "Then the rich man down in hell there was no church; then he cried." I said, "There was no children; then he cried. There was no songs; then he cried. There was no God; then he cried." And I got started. People go to screaming; then I cried.
Away it went. And the first thing you know everybody on their feet, then he cried, and then he cried. And the next thing I knew, I was out in the yard. Well, I don't know what happened. And everybody was blessing God and carrying on, the congregation screaming and shouting. I don't know what I done; I just lost myself somewhere.
E-95 И первым делом, знаете ли, подходит крупный приятель из Техаса в большой широкополой шляпе и в ковбойских сапогах, подошел, сказал: «Скажи, ты евангелист?»
Я сказал: «Да, сэр».
Он сказал: «Как насчет того, чтобы посетить Техас и провести у меня пробуждение?»
Я сказал: «Вы проповедник?»
Сказал: «Конечно». Я смотрел на эти большие сапоги на высоких каблуках и на эту большую-пребольшую ковбойскую шляпу, я думал: «Может, это и не имеет никакого значения, как…»
E-95 First thing you know, up come a great big fellow from Texas, a big ten gallon hat on, and cowboy boots, walked up, said, "Say, are you evangelist?"
I said, "Yes, sir."
He said, "How about coming down Texas and holding me a revival?"
I said, "Are you a preacher?"
Said, "Sure." I looked at them big high-heel boots, and that great big cowboy hat, I thought, "Maybe it doesn't make any difference what..."
E-96 Следующее, подходит приятель, имел на себе вот такие маленькие брючки для гольфа. Он сказал: «Послушай, – сказал, – я из Флориды». Он сказал: «У меня так много святых там, в церкви», или еще где-то. Сказал: «Я хотел бы, чтобы ты провел…»
Я сказал: «Вы проповедник?»
Он сказал: «Да, сэр».
Я подумал: «Ну, в конце концов, здесь мои полосатые брюки и футболка не так уж и неуместны». Именно таким образом я начал смотреть на это. А у нас были церковный пиджак и воротничок и все такое, что они носили, вы знаете. Так что они… Я подумал: «Ну, все в порядке».
E-96 Next thing, a fellow walked up, had on little golf pants like this. He said, "Say," said, "I'm from Florida." He said, "I have so many saints down there at a church, or somewhere." Said, "I would like for you to hold..."
I said, "Are you a preacher?"
He said, "Yes, sir."
I thought, "Well, my seersucker trousers and t-shirt ain't so much out of line after all around this place around here. So I begin to look at it. And we had a clerical coat and collar, and everything they wore, you know. So they... I thought, "Well, that's all right."
E-97 А потом подошла женщина откуда-то оттуда, из северной части Мичигана. Она была с индейцами. Она сказала: «Я просто знаю… в то время как вы проповедовали, Господь сказал мне, что вы должны приехать и помочь мне там с индейцами».
Я сказал: «Минутку. Позвольте мне взять листок бумаги». И я начал записывать эти имена и адреса. И, ох, список их у меня был вот такой длины, хватило бы мне на год. Боже, я был счастлив! Я пошел оттуда, вскочил в свой старенький «Форд», и по дороге мы покатили в Джефферсонвилл так быстро, как могли ехать – шестьдесят миль в час: тридцать сюда, и тридцать вверх-вниз туда, он просто несся вовсю, летел по дороге, как мог, чтобы попасть в Джефферсонвилл.
Я выпрыгнул из автомобиля, когда моя жена, как всегда, она шла, бежала, чтобы меня встретить. И она сказала: «Отчего ты такой счастливый?»
Я сказал: «Милая, ты просто не понимаешь». Я сказал: «Я встретил самых счастливых людей в мире».
Она сказала: «Хорошо, где же они?»
E-97 So then a woman stepped up from up around somewhere way up in the northern part of Michigan. She was with the Indians. She said, "I just know.. while you were preaching, the Lord told me that you should come and help me up there with the Indians."
I said, "Just a minute. Let me get a piece of paper." And I went to writing down these names and addresses. And my, I had a string of them that long, last me a year. My, was I happy. Out of there I went, jumped in my old Ford, and down the road we went to Jeffersonville as hard as we could go, sixty miles an hour: thirty this way and thirty up-and-down that way, just as hard as he could go, right down the road a flying as hard as we could, to go to Jeffersonville.
I jumped out of the car, as my wife, always, she come, run to meet me. And she said, "What you so happy about?"
I said, "Honey, you just don't realize." I said, "I met the happiest people in the world."
She said, "Well, where they at?"
E-98 Я ей рассказал все о них. И я сказал: «Послушай. Позволь мне тебе кое-что показать. Ты и не поверишь, что этот проповедник – твой возлюбленный, смотри. Все эти люди просили меня, целая очередь, через Техас, Луизиану и повсюду, чтобы приехал проповедовать им. Видишь?» Я сказал: «Там, под вишневым деревом, я молился всю ночь, и Бог сказал мне…»
Сказала: «Какой… а каким образом они себя ведут?»
Я сказал: «Ох, не спрашивай меня». Я сказал: «Они ведут себя по-разному».
И вот она сказала: «О, Боже». Сказала… Она сказала…
Я сказал: «И они попросили, чтобы я поехал. Я собираюсь оставить мою работу и начать проповедовать прямо с ними, собираюсь оставить свою церковь».
Она сказала: «Ну…»
Я сказал: «Ты поедешь со мной?»
E-98 I told her all about them. And I said, "Looky here. Let me show you something. You wouldn't believe that this preacher boyfriend of yours, looky here. All them people asked me, this whole line, down through Texas, Louisiana, and everywhere, come preach for them. See there?" I said, "I prayed all night under a cherry tree out there, and God told me..."
Said, "What kind... what do they act like?"
I said, "Oh, don't ask me." I said, "They just act any way."
And so she said, "Oh, my." Said... She said...
I said, "And they asked me to go. I'm going to quit my job and go to preaching right out with them, leave my church."
She said, "Well..."
I said, "Will you go with me?"
E-99 Бог да благословит ее сердечко. Она сказала: «Я обещаю пойти с тобой куда угодно, и я пойду туда, куда пойдешь ты». Это настоящая жена. Сегодня она в могиле, но тем не менее я рад, что могу сказать это, и ее сын, ее и мой сын, стоит и слушает. Его мать была королевой.
И я… я сказал: «Хорошо, смотри, – сказал я, – мы…» Я сказал: «Скажем нашим родителям».
Я пошел и сказал маме, я сказал: «Мама, послушай». И я рассказал ей о тех людях.
Она сказала: «Ты знаешь что?» Она сказала: «Билли, давным-давно, там, в Кентукки, у нас было то, что они все называли старой Баптистской церковью Одинокой Звезды». И сказала: «И у них было такое, что они кричали и вопияли и вот так себя вели». Она сказала: «Это настоящая религия, идущая из сердца».
Я сказал: «Это то, чему я верил всю свою жизнь». И я сказал: «Ты должна их увидеть».
Она сказала: «Хорошо… Я верю, что Бог благословит тебя, Билл».
И я сказал: «Прекрасно». Итак, потом мы пошли, чтобы сказать ее матери.
E-99 God bless her heart. She said, "I'll promise to go with you anywhere, and I will go anywhere that you go." That's a real wife. She's in her grave today, but still I'm glad that I can say this, and her son, her and my son standing, listening. His mother was a queen.
And I--I said, "Well, look," I said, "We..." I said, "We'll tell our parents."
I went and told mama, I said, "Mama, looky here." And I told her about the people.
She said, "You know what?" She said, "Billy, a long time ago, down in Kentucky, we had what they all call the old Lone Star Baptist." And said, "And they used to shout and scream, and carry on like that." She said, "That's real heartfelt religion."
I said, "That's what I believed in all my life." And I said, "You ought to see them."
She said, "Well, the... I trust that God will bless you, Bill."
And I said, "All right." So we went to tell her mother then.
E-100 А к тому времени ее мать и отец разошлись. И я сказал… Мы пошли, чтобы сказать ее матери. И я сказал: «Госпожа… госпожа Брумбах, – сказал я, – я… я нашел замечательных людей», таким образом.
А она, знаете, сидела на веранде. Теперь не сердитесь на меня, если вы здесь. Таким образом, она сказала… Обмахиваясь, она сидела на крылечке. Она сказала: «Уильям, я хочу, чтобы ты понял: я никогда не дам своей дочери разрешение пойти с кучкой святых роликов, такой, как эта». О, Боже. Она сказала: «Это кучка отбросов…» Сказала: «У нее никогда не будет приличной одежды, чтобы прикрыть наготу».
Я сказал: «Хорошо, госпожа Брумбах, это не вопрос одежды, – сказал я, – все дело вот в чем: я чувствую, что Бог хочет, чтобы я сделал это».
E-100 And during this time, her mother and father had separated. And I said... We went to tell her mother. And I said, "Mrs.--Mrs. Brumbach," I said, "I--I have found the wonderful people," like that.
And she was setting on the porch, you know. Now, don't get mad at me if you're here. So she said... She was setting on the porch fanning. She said, "William, I will give you to understand; I will never give my daughter permission to go out with a bunch of holy-rollers like that." Oh, my. She said, "That bunch of trash..." Said, "She'd never have a decent dress to put on her back."
I said, "Well, Mrs. Brumbach, it isn't a dress proposition." I said, "The thing of it is, is that I feel that God wants me to do it."
E-101 И она сказала: «Послушай, почему бы тебе не пойти в церковь, куда к тебе приходит паства, и подумать о получении должности пастора и домика, куда взять свою жену и ребенка, вместо того чтобы утаскивать ее. Сегодня у нее есть что поесть, а завтра у нее не будет ничего, и все такое». Она сказала: «Действительно, ни в коем случае я не разрешу своей дочери так сделать. А если она все же поедет, то ее мать уйдет в могилу с разбитым сердцем».
И Хоуп сказала: «Мама, ты имеешь это в виду?»
И она сказала: «Это именно то, что я имею в виду». Это решило вопрос.
Хоуп стала плакать. Я обнял ее и пошел прочь. Я сказал: «Но, госпожа Брумбах, она моя жена».
Она сказала: «Однако же она – моя дочь».
Сказал: «Да, госпожа».
E-101 And she said, "Look, why don't you go up there at the church where you have got a congregation coming, and think about getting yourself a parsonage and a place to take your wife and the baby to, and instead of pulling her out: today she's got something to eat, and tomorrow she's got nothing, and things like this." She said, "Never indeed, will I ever permit my daughter to go like that. And if she does go, her mother will go to a grave broken hearted."
And Hope said, "Mama, do you mean that?"
And she said, "That's just what I mean." That settled it.
Hope started crying. I put my arm around her and walked away. I said, "But Mrs. Brumbach, she's my wife."
She said, "But she's my daughter."
Said, "Yes, ma'am."
E-102 Я ушел, потерпел неудачу. Она посмотрела на меня, Хоуп посмотрела. Она сказала: «Билл, это моя мать, но я поеду с тобой». Видите? Я сказал… Бог да благословит ее сердечко. Она сказала: «Я пойду с тобой».
И я сказал: «Дорогая, я…» Я сказал: «Я думаю, что веду двойную игру». Но я сказал: «Я не хочу оскорблять ее чувств». Она сказала… Я сказал: «Что, если бы с ней что-нибудь случилось? И тогда ты переживала бы всю свою жизнь: ты… ты разбила сердце своей матери». Я сказал: «Может, мы просто отложим это на некоторое время».
И, друзья, там я сделал самый худший шаг, который я когда-либо делал в жизни, прямо там. Мы отложили это. После этого, примерно через несколько недель, началось. Наводнение пришло позже. И первая вещь, знаете, жена заболела. Билли заболел в то время, когда была допущена эта ошибка. Сразу после этого маленькая девочка… Только одиннадцать месяцев между Билли и его маленькой… его маленькой сестренкой, которой была Шарон Роуз…
E-102 I walked away, went down. She looked at me, Hope did. She said, "Bill, that's my mother, but I will go with you." See? I said... God bless her heart. She said, "I will go with you."
And I said, "Honey, I..." I said, "I guess I'm carrying water on both shoulders." But I said, "I don't want to hurt her feelings." She said... I said, "What if something would happen to her and then you'd be worried all your life: you--you broke your mother's heart." I said, "Maybe we'll just put it off a little while."
And friends, there's where I made the worst step I ever made in my life, right there. We put it off.
About few weeks after that, things begin to happen. The flood come on later from that. And the first thing you know, wife got sick; Billy got sick during that wrong. Right after that, the little girl... Just eleven months difference between Billy and his little--his little sister, which was Sharon Rose...
E-103 Я хотел назвать ее библейским именем. Итак, я не мог назвать ее Роза Шаронская, поэтому я назвал ее Шарон Роуз, и я… я назвал ее так. Она была дорогой любимой малюткой. И знаете, первое, что произошло, пришло наводнение. Она лежала там с пневмонией.
И пришел наш доктор, доктор Сэм Адейр. И он для меня как брат. Он посмотрел на нее, сказал: «Билл, она серьезно больна». Сказал: «Не ложись спать». Прямо под Рождество… Он сказал: «Сегодня ночью не ложись спать. Всю ночь давай ей апельсиновый сок. Сегодня ночью заставь ее выпить как минимум два галлона, чтобы переломить эту лихорадку. У нее жар, температура сто пять». И сказал: «Ты должен немедленно сбить эту лихорадку».
E-103 I wanted to name her a Bible name. So I couldn't call her Rose of Sharon, so I called her Sharon Rose; and I--I named her that. She was a darling lovely little thing. And the first thing you know, the flood come up. She was laying there with pneumonia.
And our doctor, Dr. Sam Adair came. And he's a brother to me. He looked at her, said, "Bill, she's seriously ill." Said, "Don't you go to bed." Right at Christmas time... He said, "Don't you go to bed tonight. You give her orange juice all night long. Make her drink at least two gallons tonight to break that fever. She got a fever hundred and five." And said, "You must break that fever right away."
E-104 Я сказал: «Хорошо». И я устроился и давал ей апельсиновый сок всю ночь. Следующим утром лихорадка была немного меньше.
Подошла ее… ее мать. А доктор Адейр ей просто вообще не нравился. Ей нравился другой доктор, там, в городе. И она сказала: «Я собираюсь забрать ее домой. Этот дом не… плохо обогревается и недостаточно утеплен для нее, чтобы ей здесь оставаться».
Я сказал: «Ну, я лучше спрошу доктора Адейра, должны ли мы ее перевозить».
Она сказала: «Он вообще ничего не соображает». Она сказала: «Я не буду у него ничего спрашивать». Сказала: «Я найду доктора, доктора…»
Я сказал: «Но послушайте, мы не должны… мы… мы не…»
E-104 I said, "All right." And I set up and give her orange juice all night. The next morning the fever was a little lower.
Her--her mother came up. And she just didn't like Dr. Adair at all. She liked another doctor there in the city. And she said, "I'm going to take her down home. This house is not--not equipped with heat and stuff for her to stay.
I said, "Well, I'd rather ask Dr. Adair if we should move her."
She said, "He ain't got sense enough to know how to come in out of the rain." She said, "I wouldn't ask him nothing." Said, "I will get a doctor, a doctor..."
I said, "But look, we shouldn't... we--we don't..."
E-105 И я вызвал доктора Адейра. Он сказал: «Билл, не перевозите ее». Сказал: «Если сделаешь, это убьет ее». Сказал: «Ты вынесешь ее на этот холод, прямо сейчас погода – ниже нуля, как раз здесь, и поменяешь ей место жительства, – сказал, – не делай этого». Но конечно, так это и было.
И я вызвал его. Я сказал: «Так или иначе она собирается это сделать».
Он сказал: «Тогда я откажусь лечить эту пациентку, Билл. Я люблю тебя как… как брата, ты это знаешь, но я должен буду оставить эту больную и передать ее доктору..?…»
И я сказал: «Ну… Я… Доктор, ты знаешь мое отношение». Я сказал: «Я…»
E-105 And I called Doctor Adair. He said, "Bill, don't you move her." Said, "If you do, it'll kill her." Said, "Take her out in that cold; it's sub-zero weather right now, plumb down to that place, and change them rooms for her." Said, "Don't you do that." But 'course there it was.
And I called him; I said, "She is going to do it anyhow."
He said, "Then I will get off the case, Bill. I love you as--as a brother, you know that, but I will have to leave the case and turn it over to Dr...?..."
And I said, "Well... I... Doc, you know where my feeling is." I said, "I..."
E-106 Итак, я пошел туда и встал на колени и молился. Я пошел в церковь. Когда я начал молиться, было похоже на то, как будто черное покрывало опустилось передо мной. Я пошел, я сказал: «Не думаю, что она когда-нибудь поднимется с постели».
А они все сказали: «О, Билли, ты просто думаешь…»
Я сказал: «Та же самая вещь, которая произошла тогда, об этом наводнении, – сказал я, – это та же самая вещь, которая говорит мне о моей жене». Я сказал: «Я не верю, что она поднимется с постели».
Сказал: «Ох, я думаю, что это твоя жена, и ты просто… это то, что ты чувствуешь насчет этого». Но, о-о, Боже, немного позже, я никогда не забуду, как это было. О, это продолжалось недолго, ей становилось все хуже, хуже.
E-106 So I went down there and I knelt down and prayed. I went over to the church. When I started to pray, looked like a black sheet come moving down the in front of me. I went over, I said, "I don't think she'll ever come from the bed."
And all of them said, "Oh, Billy, you just think..."
I said, "The same thing that happened about that flood," I said, "is the same thing that is telling me about my wife." I said, "I don't believe she'll come from the bed."
Said, "Oh, I believe it's your wife and you just... that's the way you feel about it." But oh, my, a little later on, I will never forget how that was. Oh, it went on for a little bit; she got worse, worse.
E-107 Наконец случилось наводнение, и я был там в спасательном отряде. У меня была скоростная моторная лодка, я пытался вывезти людей. И я помню одну из ночей, они забрали… они доставили ее в больницу, потом положили ее здесь в… дали ей место в правительственном госпитале. И она и оба ребеночка были больны, ужасно больны.
И я никогда не забуду ту роковую ночь, когда там обрушилась защитная дамба. Позади я услышал пронзительный крик на улице Честер. И у меня была скоростная моторная лодка, и я добрался туда и попытался забрать оттуда одну мать. Прямо когда я забирал ее, она упала в обморок. Я подхватил ее на руки и положил в лодку около одиннадцати часов, посадил туда детей. И когда я доставил ее на берег, она начала кричать: «Мой малыш! Мой малыш!» У нее там был ребенок около двух лет от роду, и я подумал, что она имеет в виду, что в том месте у нее остался еще другой маленький ребенок. И я направился назад, чтобы попытаться забрать ребенка.
E-107 Finally the flood come up, and I was on a rescue party out there. I had a speed boat; I was trying to get people out. And I remember one night they took--they took her to the hospital then put her over here in--in a place at the government. And her and both babies were sick, horribly sick.
And I will never forget that fatal night when the flood walls broke through down there. I heard a scream way back over on Chester Street. And I had a speed boat, and I got out there and tried to get a mother out of there. Just as I picked her up, she fainted. I picked her up in my arms and put her in the boat about eleven o'clock, put the babies in there. And when I got her back to shore, she began to scream, "My baby. My baby." She had a baby there about two years old, and I thought she meant she had another little baby out there in that place. And back I went to try to get the baby.
E-108 Я привязал свою лодку сбоку к столбу на веранде, и когда я поднялся в комнату, чтобы попытаться найти ребенка, я услышал, как дом стал оседать, и я ринулся вниз очень быстро, как раз вовремя, чтобы прыгнуть в воду и ухватиться за край моей лодки, и притянул… А было ниже нуля, шел ледяной дождь и снег.
И я потянул веревку вот так и залез в лодку. Волны схватили ее и унесли меня на середину потока, в реку. И я перешел назад туда, и я не мог завести свою лодку, старая цепь, она надевается на подвесной мотор, вы… вы, кто постарше, знаете, где вы раскручиваете его верхушку. И я дергал и дергал, и я не мог завести лодку. А там был водопад реки Огайо, ревущий как раз ниже меня. О, брат, путь преступника тяжел. Никогда не думай, что это не так.
E-108 I tied my boat up the side of the pillar of the porch, and when I went up into the room to try to look around for the baby, I heard the house giving away below, and I run down real quick just in time to jump into the water and hold on to the end of my boat, and pulled the... And it sub-zero, sleeting and snowing.
And I pulled the rope like that and got in my boat. The waves caught it and swept me out into the middle of the current, out into the river. And I got back in there, and I couldn't get my boat started, the old chain, it will pull on the outboard motor, you--you know, the old-timers, where you have had a whirl on the top of it. And I pulled and pulled, and I couldn't get the thing started. And there was the Ohio falls roaring just below me. Oh, brother, a way of a transgressor is hard. Don't you never think that.
E-109 И я дернул, а он не завелся. И я дернул снова, и не завелся. И я пытался, и меня в лодке сносило вниз. Я сказал: «Боже, еще всего лишь несколько перекатов, и я погружусь ниже этого водопада». Где он ревет и пузырится, мили простирающейся там воды. Я сказал: «У меня больная жена и двое младенцев, которые лежат там, в госпитале». Я сказал: «Пожалуйста, дорогой Бог, запусти этот двигатель».
И я смог поразмышлять: «Я никогда не позволю своей девочке пойти с кучкой этих отбросов». И я говорю это со всем должным уважением к каждой церкви. Я выясняю, что то, что она назвала отбросами – это сливки общества. Это совершенно справедливо. Это совершенно справедливо.
E-109 And I pulled and it wouldn't start. And I pulled again and it wouldn't start. And I tried, and I got down in the boat; I said, "God, it isn't but a few more jumps down here and I will sink beneath those falls there," where they're roaring and bubbling, miles of water stretching through there. I said, "I got a sick wife and two babies laying out there in the hospital." I said, "Please, dear God, start this motor."
And I could think, "I will never let my girl go out with a bunch of that trash." And I say this with all due respect to every church; I find out what she called trash is the cream of the crop. That's exactly right. That's exactly right.
E-110 И я натянул цепь на двигатель, а водопад ревел и ревел у меня в ушах. И я дернул снова, и я… Через несколько минут он завелся. И я должен был держать прямо против течения и дал полный газ, насколько только было возможно. Наконец я причалил почти возле Нью-Олбани, просто кружась по краю этого водопада.
Я возвратился и побежал в госпиталь, чтобы посмотреть, где была моя жена, а наводнение унесло его, он был разрушен. Теперь, где была моя жена, где были мои малыши? Мокрый и холодный, я побежал туда. И я встретил майора Викли. Я был бы просто…
Брат Райан только что куда-то уехал. Я не знаю, куда он поехал. Я думаю, что вы поехали с братом Джорджем и остальными. И я встретил брата Джорджа. Я видел его последний раз в жизни, он обнял меня, сказал: «Брат Билли, от всего сердца…» А он был обращенный медиум. И он сказал: «От всего сердца я люблю Иисуса Христа, и если я никогда не увижу тебя снова, я увижу тебя в то утро».
Я сказал: «Бог да благословит тебя, Джордж», когда он так говорил. Он тогда пытался найти где-нибудь брата Райана, потому что он был в городе.
E-110 And I pulled on that, and it kept roaring in my ears. And I pulled again, and I... Just a few minutes and it started. And I had to pull right back upstream and give it all the gas that it could. Finally, I landed down almost to New Albany, just whirling the edge of those falls.
I got back in, and run back up to the hospital to see where my wife was, and the flood had done took this thing away; it was gone. Now, where was my wife, where was my babies? Wet, and cold. I run out there. And I met Major Weekly. I'd just...
Brother Ryan had just left somewhere; I don't know where he went. I think you went with Brother George and them on out. And I met Brother George. The last time I seen him in life, he put his arms around me, said, "Brother Billy, with all my heart..." And he was a converted medium. And he said, "With all my heart, I love Jesus Christ, and if I never see you again, I will see you in the morning."
I said, "God bless you, George," as he went on. He was trying to find Brother Ryan then, somewhere, 'cause he was in the city.
E-111 А потом я пытался найти Хоуп. Я не мог найти ее. Кто-то из них сказал: «Нет, из той группы никто не утонул». Сказал: «Они все погрузились в поезд и поехали в Чарльзтаун». Ну, я прыгнул в свою машину и отправился в Чарльзтаун. Когда я поехал, тот приток там, позади, отрезал те места приблизительно пятью милями сплошной воды. Кое-кто из них сказал: «Нет, – сказал, – на полпути поезд потерпел крушение и был смыт с эстакады. Они все ушли под воду с той эстакады». Они ехали в вагоне для перевозки скота.
Моя жена; ее отец – один из начальников там, на железной дороге, и [Пустое место на пленке – ред.] его дочь с двусторонней пневмонией и два младенца с пневмонией лежат в вагоне для перевозки скота. И ветер куда-то нес мокрый снег и дождь по дороге, а она была размыта водой.
E-111 And then I tried to find Hope. I couldn't find her. Some of them said, "No, there was no one drowned in that group." Said, "They all got on a train, and went out to Charlestown." Well, I jumped in my car and started to Charlestown, when I did that creek back there had cut off about five miles of solid water down through there. Some of them said, "No," said, "the train got half-way out there and was washed off the trestles out there. They all drowned out there off of that trestle." They went out on a cattle car.
My wife, her father, one of the heads down there on the railroad, and his daughter with double pneumonia and two babies with pneumonia laying in the cattle car. And the sleet and rain a blowing on the road to somewhere, and washed out in the water.
E-112 Я говорю тебе, брат, это полная чаша. Когда Бог призывает тебя, чтобы сделать что-нибудь, не позволяй никому стоять на твоем пути. На первом месте держи Бога.
И я попытался найти… Я не мог найти путь, достал свою моторную лодку и попытался попасть в… по направлению к Чарльзтауну. Я не мог даже лечь на воду; водоворот ставил меня вертикально. А я-то думал, что был довольно хорошим лодочником. И я пробовал раз за разом (уже почти рассвело), вообще безуспешно. Это было напрасно.
Затем я был на участке земли, обнаружил в то время, что сижу на небольшом островке. В течение трех или четырех дней я сидел там один, там, куда они должны были сбрасывать мне что-нибудь из еды. У меня было долгое время, чтобы обдумать, было ли это кучкой отбросов или нет, слушаться ли какую-то женщину или слушаться того, что сказал Бог. Неважно, кто это, ты слушай то, что должен сказать Бог.
E-112 I tell you, brother, there's a whole lot. When God calls you to do anything, don't you let no one stand in your way. You keep God first.
And I tried to find... I couldn't get a way, got my speed boat, and tried to get out into... towards Charlestown. I couldn't even touch the waters, the whirl would swing me plumb back. And I thought I was a pretty good boatman. And I tried it after times; it was almost breaking day, no success at all there. It was gone.
Then I was in a room, then found myself on a little island sitting out there. For three or four days I set alone there where they had to drop me something to eat. I had a long time to think over whether that was a bunch of trash or not, whether to mind some woman, or to mind what God said. No matter who it was, you listen to what God's got to say.
E-113 Ну и вот, через некоторое время, после того как я пересек воду, она достаточно опустилась, я пошел, чтобы увидеть, где была моя жена. Они мне сказали, что она была в Чарльзтауне. Добрался туда, ее там не было. И пожилой полковник Хей, он только недавно ушел во славу, он обнял меня, сказал: «Пойдем к железнодорожной станции». Когда я пошел туда, убитый горем, я плакал, я не знал, что делать. О, Боже, я думал: «Малыши, вероятно, лежат, дрейфуют куда-то туда в какой-нибудь куче кустов. Жена, возможно, лежит там тоже». О, как я плакал, и умолял, и раскаивался, и говорил Богу.
Послушайте, друзья. Я верю, что если бы я пошел прямо тогда, когда я связался с той группой людей, которые верили в сверхъестественное, то Ангел Божий пришел бы ко мне и открыл бы эту вещь, и из-за этого во славе было бы в тысячи и тысячи раз больше людей. Понимаете, вот почему я иду день и ночь и никогда не беспокоюсь, вкладывая все свои силы, потому что я должен возвратить, искупить то время, я должен это сделать.
E-113 There, after while, after I got across the waters, it dropped enough, I went to see where my wife was. They told me she was in Charlestown. Got there, she wasn't there. And old Colonel Hay just went to glory recently, he put his arm around me, said, "Let's go down to the railroad station." When I went down there, broken-hearted, crying, I didn't know what to do. Oh, my, I thought, "Babies are probably laying, drifted off yonder somewhere in some brush pile. The wife may be laying down there, also." Oh, how I cried, and begged, and repented, and told God.
Look, friends. I believe if I'd have went on right then, where I was mixing up with that bunch of people who believed in the supernatural, the Angel of God would've come to me and revealed that thing, and it would've been thousands times thousands of more people in glory because of it. See, that's the reason I go day and night, and never worry, putting my whole strength, 'cause I've got to redeem the time; I've got to do it.
E-114 И вот когда я… Наконец кто-то приехал и забрал меня, сказал: «Нет, они не утонули. Билли, я знаю, где они. Они находятся в Коламбусе, Индиана, в Баптистской церкви». И я… Они доставили меня туда, и той ночью я побежал через этот зал, крича изо всех сил. Мне было все равно, кто слышал меня. «Хоуп, Хоуп, где ты, дорогая?» Бежал там через…
И все беженцы были там на маленьких старых детских кроватках и на подвешенных одеялах. И случайно я посмотрел в конец и заметил костлявую руку, поднятую вот так. Я помчался как мог, на мне была пара сапог, упал и отбросил шляпу, посмотрел туда, а там, умирая, лежала моя возлюбленная. Ее рука поднялась. Ее челюсть ввалилась назад. Прошло около трех недель или больше, прежде чем я ее нашел. Глаза запали.
E-114 And so when I... Finally someone come and got me, said, "No, they're not drowned, Billy, I know where they are at. They're in Columbus, Indiana in the Baptist church." And I... They taken me up there, and I run down through that hall that night, screaming to the top of my voice. I didn't care who heard me, "Hope, Hope, where are you, honey?" Way down through there...
And all the refugees back there on little old cots and blankets, hanging up. And I happened to look way down there at the end, and I seen a bony hand holding up like that. I rushed real quick, pair of boots on, fell down there, and throwed my hat off, looked down there, and there laid my sweetheart, dying. Her hand moving up, her jaw sunk back, about three weeks or more before I'd found her. Her eyes were way back.
E-115 Я просто положил свои руки на нее. Она сказала: «Я знаю, что выгляжу ужасно, Билл».
Я сказал: «Милая, ты выглядишь хорошо».
Она сказала: «Так вот, не говори мне этого, милый».
Я сказал: «О, Боже, помилуй». Я сказал: «Где малыши?»
Она сказала: «Мама и остальные забрали их в соседнее здание».
Я сказал: «Билли жив?»
Сказала: «Да».
Я сказал: «Шарон жива?»
Сказала: «Да».
Я сказал: «О, благодарение Богу». Я сказал: «Я получил известие от мамы, и мама жива. Она в каком-то другом месте». Я сказал: «Я услышал по радио. Но я нигде не мог получить весточку от вас». И я сказал: «О, милая». И она сказала… Я сказал: «Ты…»
И я почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу, и я посмотрел вверх. Это был мужчина, который выглядел как очень умный человек. Он сказал: «Преподобный Бранхам?»
И я сказал: «Да, сэр». …?… жест. И я пошел туда. Сказал: «Вы друг доктора Сэма Адэйра?»
И я сказал: «Да».
E-115 I just put my hands over on her. She said, "I know I look horrible, Bill."
I said, "Honey, you look all right."
She said, "Now, don't tell me that, honey."
I said, "O God, have mercy." I said, "Where's the babies?"
She said, "Mom and them has got them over next building."
I said, "Is Billy alive?"
Said, "Yes."
I said, "Sharon alive?"
Said, "Yes."
I said, "Oh, thanks be to God." I said, "I heard from mama, and mama's alive. She's over at some other place." I said, "I heard by radio, but I couldn't hear from you nowhere." And I said, "Oh, honey." And she said... I said, "You..."
And I felt somebody tap me on the shoulder, and I looked up. It was a very smart looking man. He said, "Rev. Branham?"
And I said, "Yes sir."...?... a sign. And I walked over there. Said, "Aren't you a friend of Dr. Sam Adair?"
And I said, "Yes."
E-116 Он сказал: «Ваша жена, меня проинформировали, чтобы сказать вам… Я здесь доктор». Он сказал: «Меня проинформировали, чтобы сказать вам: у вашей жены скоротечный туберкулез. Ей осталось жить всего несколько дней». Сказал: «Она умрет».
Сказал: «Нет, доктор. Нет… нет, это не так».
Он сказал: «О, да. Это так, преподобный Бранхам. Это так».
«Ох, – я сказал, – этого не может быть, доктор. Вы имеете в виду, что она…»
Он сказал: «Да». И сказал: «Вам очень сильно повезет, если ваши дети выкарабкаются». Сказал: «Я присматриваю за детьми тоже».
И я сказал: «O, Боже, пощади».
Он сказал: «Так, перед ней не теряйте самообладания».
Я сказал: «Хорошо, сэр. Хорошо». Я сказал: «Большое спасибо. Где доктор Сэм?»
Он сказал: «Я не знаю, где он».
И я сказал: «Спасибо, доктор». И я сказал: «Я… я буду… Позвольте мне вернуться к ней, – сказал я, – просто, чтобы быть с ней столько, сколько могу». Я сказал: «Я… я… я не буду малодушествовать».
E-116 He said, "Your wife, I'm informed to tell you... I'm the doctor here." He said, "I'm informed to tell you, your wife has galloping TB. She just has a few days to live." Said, "She's going to die."
Said, "No, doc. No--no, that isn't so."
He said, "Oh, yes it is, Rev. Branham, it is."
"Oh," I said, "it can't be, doctor. You mean she's..."
He said. "Yes." And said, "You'll be a very lucky man if your children pull through." Said, "I'm tending to the children, also."
And I said, "O God, have mercy."
He said. "Now, don't break down before her."
I said, "All right, sir. All right." I said, "Thank you very much. Where is Dr. Sam?"
He said, "I don't know where he's at."
And I said, "Thank you, doctor." And I said, "I--I'll... Let me go back to her," I said, "just to be with her as much as I can." I said, "I--I--I won't break down."
E-117 И я нервно зашагал назад. Я смотрел на нее: эти милые черные глаза глубоко запали, и ее волосы, и ее лоб. О, я видел, что она уходила. Я посмотрел на нее, и я сказал: «Хоуп, любимая, ты… ты выглядишь хорошо».
И она сказала: «О, может быть, Бог помилует и позволит мне жить, Билл».
А я сказал: «Надеюсь, что Он помилует, любимая».
И таким образом, через несколько дней, я забрал ее оттуда, доставил ее в Джефферсонвилл, домой. А ей становилось все хуже и хуже, хуже и хуже. Эти двое детей начали поправляться, но ей становилось хуже. И после того…
E-117 And I walked back nervously. I looked at her, those pretty black eyes setting way deep back there, and her hair and her forehead. Oh, I seen she was going. I looked over her, and I said, "Hope, sweetheart, you--you look all right."
And she said, "Oh, maybe God will have mercy and let me live, Bill."
And I said, "I hope He does, sweetheart."
And so, after a few days, I got her out of there, got her down to Jeffersonville to the home. And she kept getting worse, and worse, worse and worse. The two children begin to get better, but she got worse. And after while...
E-118 Доктор Адэйр, он испробовал все, что мог. Он послал в Луисвилл, к специалисту по туберкулезу, привез его, а тот сказал: «Хорошо, если у вас есть аппарат для пневмоторакса». Я пошел и занял деньги и взял аппарат для пневмоторакса, и мы ее лечили. Вы знаете, что такое пневмоторакс, вы знаете, они сжимают легкое вот так. И я держал ее слабую руку, а эта штука зажимается вот так, они заливают это…?… туда и выкачивают из легкого. Если бы я должен был делать это снова, я никогда не позволил бы ей так страдать.
И вот, пытались. Но они упорно трудились, чтобы спасти ей жизнь. В конце концов отвез ее в больницу на рентген. Вот это пришло: выяснилось, что туберкулезная пневмония перешла прямо на левое легкое. Он сказал: «У вас всего несколько дней, преподобный Бранхам. Вообще ничего нельзя сделать. Она умрет».
Я сказал: «Всемогущий Бог потребовал ее к ответу».
E-118 Dr. Adair, he tried everything he could. He sent to Louisville to a specialist of TB, brought over, and he said, "Well, if you have an pneumothorax machine." I went and borrowed the money and got a pneumothorax machine, and we give her the treatments. You know what pneumothorax is: they collapse the lung, you know, like that. And I'd hold her poor hand and it would grip so they poured that...?...in there and pump out the lung. If I had to do over again, I'd never let her suffer like that.
And so, trying, but they were working hard to save her life. Finally took her out to the hospital for x-rays. Here it come, right on up that tuberculosis pneumonia was coming right out off the left lung. He said, "You just got a few days, Rev. Branham. There's nothing in the world can be done. She's going to die."
I said, "Almighty God has called for her to answer."
E-119 О-о, как я мог выдержать это? Как я мог верить? Как я мог делать это? Я смотрел туда, а там лежала моя маленькая Шарон Роуз, маленький грудной ребеночек, около одиннадцати месяцев от роду. Здесь был маленький Билли Пол, примерно восемнадцати месяцев, маленький, крохотный паренек. И вот они, без матери, и я. О, что я мог сделать? Я просто не мог в это поверить. Я ходил взад-вперед, я плакал, я… я делал все. Вы… Я говорю тебе, брат, лучше слушайся Бога, когда Бог говорит тебе. Делай то, что Он говорит тебе.
И я ходил взад и вперед. Наконец настал этот час. Я был в машине и услышал, как они вызывали меня, что я немедленно должен приехать в больницу. Моя жена умирала, сказали, что она не могла больше жить. Я помчался в больницу очень быстро, сбросил мое пальто, побежал вверх по ступенькам. И когда я бежал…
E-119 Oh, how could I stand that? How could I believe? How could I do it? I looked down there, and there laid my little Sharon Rose, a little suckling baby, about eleven months old. Here was little Billy Paul just about eighteen months old, little bitty fellow. And them, with out a mother; and me. Oh, what could I do? I just couldn't believe it hardly. I walked the floor; I cried. I--I done everything. You... I tell you, brother, you'd better mind God when God speaks to you. You do what He tells you.
And I walked back and forth. Finally come the hour. I was out in the car and heard them call me that I must come to the hospital at once. My wife was dying, said she couldn't live any longer. I rushed to the hospital real quick, threw off my coat, run up the steps. And when I did...
E-120 Я никогда этого не забуду. Дорогой доктор Адэйр, прекрасный дорогой парень, и он подошел к комнате. Мы ловили рыбу вместе, мы охотимся вместе, мы спали вместе, мы были закадычными друзьями. И он… он специалист. И он шел по холлу с опущенной головой. Он случайно взглянул, стоя там, и он заметил меня, и слезы покатились по его щекам, и он зашел в комнату.
Я очень быстро пробежал холл, рывком открыл дверь. Он обнял меня, сказал: «Билли, дружище…» Похлопал меня.
Я сказал: «Что там, доктор?»
Он сказал: «Я просто не могу сказать тебе, Билл». Сказал: «Давай, просто выйди и пусть медсестра тебе скажет».
Я сказал: «Да ладно, доктор. Что там?»
Он сказал: «Она умерла».
Я сказал: «Она не умерла, доктор».
Сказал: «Нет, она умерла».
Я сказал: «Доктор, ты пойдешь со мной в комнату, да?»
E-120 I will never forget it. Little Dr. Adair, a fine little fellow, and he come walking down the room. We fished together; we hunt together; we slept together; we were bosom buddies. And he's--he's a specialist. And he come walking down the hall with his head down. He happened to look, standing down there, and he seen me, and tears rolled down his cheeks, and he stepped off into a room.
I run down the hall real quick, pulled open the door; he put his arm around me, said, "Billy, boy..."
I said, "What is it, doc?"
He said, "I just can't tell you, Bill." Said, "Just go ahead out and let the nurse tell you."
I said, "Come on, doctor. What is it?"
He said, "She's gone."
I said, "She isn't gone, doc."
Said, "Yes, she's gone."
I said, "Doc, go with me to the room, will you?"
E-121 Он сказал: «Билл, я не могу этого сделать». Он сказал: «Хоуп, как мы… Да ведь она мне была просто как сестра». Он сказал: «Я… я не могу снова войти в эту комнату».
Как раз тогда вошла медсестра. Она сказала: «Преподобный Бранхам, вот немного лекарства. Я хочу, чтобы вы это выпили».
Я сказал: «Я не хочу вашего лекарства». Так что она сказала…
Я вошел в комнату. Она сказала: «Я пойду с вами».
Я сказал: «Нет, позвольте мне войти одному». Я сказал: «Позвольте мне войти и взглянуть на нее». И я вошел. Я сказал: «Она умерла?»
Сказала: «Я… я думаю, что да». Сказала: «Доктор Адэйр ушел несколько минут назад и сказал, что больше ничего невозможно сделать: она умерла».
E-121 He said, "Bill, I can't do that." He said, "Hope, how we... Why, we was just like my sister." He said, "I--I can't go in that room again."
So just then the nurse come in. She said, "Rev. Branham, here's some medicine. I want you to take this."
I said, "I don't want your medicine." So she said...
I went out to the room. She said, "I'm going with you."
I said, "No, let me go alone." I said, "Let me go in and see her." And I walked in. I said, "Is she gone?"
Said, "I--I think she is." Said, "Dr. Adair left a few minutes ago, and said there was nothing more could be done: she was gone."
E-122 Так что я открыл дверь, вошел. И я посмотрел, она лежала там, и ее глаза были закрыты, рот был открыт, ее маленькое тельце исхудало, она весила примерно сто фунтов, еще меньше этого, ох, вот так. И я положил руку на ее лоб, он был липким. И я сказал: «Хоуп, возлюбленная, ты ответишь мне?» Я сказал: «Ты… Ты… ты ответишь мне, милая?» Я сказал: «Ты поговоришь со мной еще только раз?»
Я сказал: «Боже, я знаю, что я был неправ, но если Ты только позволишь ей поговорить со мной еще раз. Ты позволишь, Боже? Пожалуйста, позволь ей поговорить». И в то время как я молился, я смотрел. Если я проживу сто лет… я никогда этого не забуду. Те большие темные глаза открылись, и она посмотрела на меня. Она показала жестом, чтобы я нагнулся. Я смотрел на нее, я сказал: «Возлюбленная, с тобой все в порядке, правда?»
E-122 So I opened the door, walked in. And I looked laying there, and she had her eyes closed, her mouth was open; her little body was drawed down to about a hundred pounds, less than that, oh, like this. And I put my hand over on her forehead; it was sticky like. And I said, "Hope, sweetheart, will you answer me?" I said, "Do you... Will you--will you answer me, honey?" I said, "Will you speak to me just one more time?"
I said, "God, I know I have been wrong, but if You'll just let her speak to me one more time. Will You, Lord? Please let her speak." And while I was praying, I looked. If I live to be a hundred years old, will... I will never forget that. Those big dark eyes opened up and she looked at me. She motioned for me to get down. I looked at her; I said, "Sweetheart, you're all right, aren't you?"
E-123 Она сказала: «Зачем ты позвал меня, Билл? Зачем ты позвал меня?»
Я сказал: «Что ты имеешь в виду?»
Она сказала: «О, мне было так легко». Она страдала так тяжко.
И я сказал: «Что значит «легко», милая?»
Она сказала: «Ладно, – она сказала, – Билл, ты знаешь, что я умираю?»
И я сказал: «Нет».
Она сказала: «Да». И она сказала: «Билл, я не возражаю против этого». Сказала: «Ты знаешь, почему я умираю, правда?»
И я сказал: «Нет».
Она сказала: «Билл, ты помнишь тот день, мы пошли к матери, и ту группу людей?»
Я сказал: «Помню, милая».
Она сказала: «Мы не должны были это делать». О, мучение сердца моего…
E-123 She said, "Why did you call me, Bill? Why did you call me?"
I said, "What do you mean?"
She said, "Oh, I was so easy." She'd been suffering so hard.
And I said, "What do you mean, 'easy,' honey?"
She said, "Well," she said, "Bill, you know I'm going, don't you?"
And I said, "No."
She said, "I am." And she said, "Bill, I don't mind it." Said, "You know why I'm going, don't you?"
And I said, "No."
She said, "Bill, you remember the day we went up to mother and that bunch of people?"
I said, "I know it, honey?"
She said, "We ought not to have did that." Oh, the grinding my heart...
E-124 Как раз тогда в дверь вбежала медсестра, сказала: «Преподобный Бранхам, вы лучше это выпейте». Она кивнула медсестре. Она коснулась меня рукой, она сказала: «Луиза», мы хорошо знали их всех. Она сказала: «Луиза Хэйл, – сказала она, – я надеюсь, что, когда ты выйдешь замуж, у тебя будет муж, как у меня». Она сказала: «Он был так добр ко мне». Она сказала: «Я надеюсь…» И Луиза, она… она просто не могла этого выдержать. Она поставила лекарство и вышла из комнаты.
И я сказал: «Милая, ты умираешь?»
Она сказала: «Меня забирали домой, Билл». Сказала: «Там был кто-то, одетый в белое, сидели по обе стороны от меня. Я спускалась по большой красивой дороге». И сказала: «Там царил мир, и большие пальмы, как на востоке, и большие птицы перелетали с дерева на дерево». Сказала: «Это такое красивое место».
E-124 Just then the nurse run in the door, said, "Rev. Branham, you better take this." She motioned to the nurse. She took me by the hand; she said, "Louise," we knew them all well. She said, "Louise Hale," she said, "I hope, when you get married, that you have a husband like mine." She said, "He's been so good to me." She said, "I hope..." And Louise, she--she just couldn't stand it. She set the medicine down and went out of the room.
And I said, "Honey, are you going?"
She said, "I was being taken home, Bill." Said, "There was someone dressed in white setting on each side of me. I was going down a big beautiful path." And said, "It was peaceful, and the big palm trees like an orient, and the big birds a flying from tree to tree." Said, "It's such a beautiful place."
E-125 Вы знаете, что я думаю? Я думаю, что Бог позволил ей прорваться в рай, когда она переходила. И она сказала: «Ты знаешь, Билл, та религия, о которой мы говорим, после того как мы приняли Святого Духа…»
И я сказал: «Да».
Она сказала: «Никогда не прекращай проповедовать это». Она сказала: «Пребывай с этим». Она сказала: «Это истинная вещь».
И я сказал: «Милая, наверное, если бы я услышал…»
Она сказала: «Да, Билл». Она сказала: «Теперь послушай, милый, – сказала она, – я быстро ухожу». Она сказала: «Но помни, что чудесный Святой Дух, который мы получили, – сказала она, – Он проведет меня». Она сказала: «Обещай, милый, что ты никогда, никогда не прекратишь, ты никогда не ослабеешь, ты будешь всегда стоять по отношению к этому верно». Она сказала: «Так замечательно иметь это, когда умираешь».
И я сказал: «Я… я буду».
Она сказала: «Есть несколько вещей, я хочу, чтобы ты мне обещал».
Я сказал: «Что это, милая?»
E-125 You know what I think? I think God let her break into paradise just as she was going over. And she said, "You know, Bill, that religion that we been talking about since we received the Holy Ghost?"
And I said, "Yes."
She said, "Don't never cease to preach that." She said, "Stay with that." She said, "That's the thing.
And I said, "Honey, if I would've probably listened..."
She said, "Yes, Bill." She said, "Now look, honey," she said, "I'm going fast." She said, "But remember, that wonderful Holy Spirit that we've received," she said, "It's taking me through." She said, "Promise me this, honey, that you'll never never cease, you'll never let up, you'll always stand true to that." She said, "It's wonderful in death."
And I said, "I--I will."
She said, "I got a few things for me to promise."
I said, "What is it, honey?"
E-126 Она сказала: «Ты помнишь то время, когда мы были в Луисвилле, и ты уехал на охоту, и ты хотел купить ту маленькую винтовку 22-го калибра?»
Я сказал: «Да».
И сказала: «У тебя не хватало трех долларов, чтобы сделать первый взнос».
Я сказал: «Да». Я очень люблю винтовки и все такое, для меня это и спорт и отдых, должен сказать. И я… я сказал: «Я помню это».
E-126 She said, "You remember that time when we was in Louisville and you was going on that hunting trip, and you wanted to buy that little twenty-two rifle."
I said, "Yes."
And said, "You didn't have enough, three dollars, to make the down payment?"
I said, "Yes." I'm very fond of rifles and things; it's just a sport to me and a recreation, I should say. And I--I said, "I remember that."
E-127 Она сказала: «Милый, я старалась экономить изо всех сил наши пятачки и все такое, чтобы купить ее тебе». Она сказала: «После того как я умру, иди домой, и прямо у изголовья той старой раскладной кровати, на которой спал брат Райан, – сказала она, – прямо у изголовья под газетой ты найдешь деньги, которые я сэкономила». Она сказала: «Я сберегла это из денег мне на одежду и на вещи, которые ты позволял мне иметь, – сказала она, – чтобы сэкономить их; так я могла собрать, чтобы хватило для первого взноса, чтобы купить тебе эту винтовку».
Вы никогда не поймете, что я чувствовал, когда я заглянул туда и увидел два доллара семьдесят центов пятаками и десятицентовиками на покупку винтовки.
E-127 She said, "Honey, I've tried my best to save our nickels and things to get it for you." She said, "After I'm gone, you go home, and right on top of that old folding bed where Brother Ryan slept," she said, "right up on top of there, under the newspaper, you'll find the money that I saved." She said, "I've cut that out of allowance for my clothes and things that you let me have," she said, "to save it so I could get enough for a down payment to get you that rifle."
You'll never know how I felt when I looked in there and seen two dollars and seventy cents in nickels and dimes, to buy the rifle.
E-128 Она сказала: «Теперь следующее». Она сказала мне о каких-то чулках, которые я купил ей однажды, которые… Я не знал, как покупать чулки, и я назвал их носками, и я купил не то. И она сказала мне, что это… это было не то, и она отдала бы их моей матери, потому что это было не то, что… что носила она.
Итак, она сказала: «Следующее, что я хочу, чтобы ты обещал мне».
Сказал: «Что?»
Она сказала: «Что ты не будешь жить один».
И я сказал: «О, Хоуп, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не проси меня, милая».
Она сказала: «Послушай, Билл, – сказала она, – на небесах не будет никакой женитьбы или замужества». Она сказала: «А у меня здесь двое маленьких деток, которых я оставляю с тобой». И она сказала: «Я не против уйти, но я очень не хочу оставлять вас». Сказала: «Я очень не хочу оставлять Билли Пола и Шарон». Она сказала: «Но Билли, если… если их надо растить, а ты в служении, а они будут болтаться туда-сюда, – сказала она, – найди какую-нибудь хорошую девушку, какую – нибудь хорошую девушку, у которой есть Святой Дух, – сказала, – позволь ей занять мое место матери».
E-128 She said, "There's another thing." She told me about some stockings that I'd bought her one time that... I didn't know how to buy stockings, and I called it socks, and I got the wrong kind. And she told me that it--it was the wrong kind, and she'd give them to my mother because it wasn't the kind that--that she wore.
So she said, "Another thing, I want you to promise me."
Said, "What's that?"
She said, "That you won't live single."
And I said, "Oh, Hope, don't, please. Please don't ask me, honey."
She said, "Look, Bill," she said, "in heaven there'll be no marriage or given in marriage." She said, "And I got two little babies here I'm leaving you with." And she said, "I don't mind going, but I hate to leave you." Said, "I hate to leave Billy Paul and Sharon." She said, "But Billy, if--if they're raised up, and you in the ministry, and they be pulled about from pillar to post," she said, "find some good girl, some good girl that's got the Holy Ghost," said, "let her be in my place as a mother."
E-129 Я подумал о двадцатидвухлетней женщине, вот так умирающей. Я не мог обещать ей. Я сказал: «Милая, я… я… я просто не могу обещать этого. Я… я… я не могу этого сделать».
Она сказала: «Ты же не дашь мне уйти несчастной?»
Я сказал: «Нет». Я сказал: «Просто я сделаю лучшее, что смогу».
Она сказала: «Билл, я… Они возвращаются». Сказала: «Не думай, что я вне себя, это не так, – сказала она, – но я чувствую, что Они подходят. Они приходят за мной».
Я отстранился, смотрел на нее, я сказал: «Возлюбленная, если ты уходишь, все хорошо. Я заберу твое тело сюда, на кладбище Волнат Ридж, и я насыплю холм и положу тебя туда». И я сказал: «Тогда, если Иисус придет прежде, чем я уйду, я буду где-нибудь на поле битвы, проповедуя Евангелие Святого Духа». И я сказал: «Если я засну, то я буду на твоей стороне». И я сказал: «Послушай, милая, ради моего последнего свидания с тобой, моей возлюбленной, – сказал я, – когда большой жемчужно-белый город придет, снисходя от Бога с небес, и луна и солнце встанут там вместе, черные, истекая кровью…»
E-129 I thought of a twenty-two year old woman, going like that. I couldn't promise her. I said, "Honey, I--I--I just can't promise that. I--I--I can't do it."
She said, "You wouldn't let me go unhappy?"
I said, "No." I said, "I will just do the best I can."
She said, "Bill, I... They're coming back." Said, "Don't think I'm beside myself; I'm not," she said, "but I feel Them coming near. They're coming after me."
I stepped back, looked at her; I said, "Sweetheart, if you are going, all right. I'll take your body out here on Walnut Ridge grave yard, and I'll make a mound, and I'll put you in there." And I said, "Then if Jesus comes before I go, I'll be somewhere on the battlefield preaching the Holy Ghost Gospel." And I said, "If I sleep, I'll be by your side." And I said, "Look, honey, for my last date with you, my sweetheart," I said, "when the great pearly white city comes rolling down from God out of heaven, and the moon and sun stand there together, black, dripping with blood..."
E-130 Мы не верим в смерть христиан. Вы не сможете доказать мне, что христианин умирает. Кровь Иисуса Христа убирает грех, она не покрывает его. Теперь верующий идет в Присутствие Бога.
Так вот, я сказал: «Милая, если в тот день я буду спать, если… если я буду бодрствовать, ты приди первой, ибо умершие во Христе воскреснут прежде». Я сказал: «Ты быстро беги к створке ворот Города». И я сказал: «Когда ты увидишь Авраама, Исаака и Иакова и их прибытие, – сказал я, – ты изо всех сил начинай выкрикивать тогда мое имя: «Билл, Билл», так громко, как можешь». И я сказал: «Я возьму Шарон и Билли и соберу их вместе, и я встречу тебя там, у ворот, прежде чем мы войдем».
Она взяла мою руку, она сжала ее. Я наклонился и поцеловал ее на прощание. Она… Эти ангельские глаза снова посмотрели на меня, когда она уходила, она сказала: «Я буду ждать тебя у ворот».
Бог забрал ее драгоценную душу во славу. Я стоял там, глядя на нее. Что я мог сделать, когда моя возлюбленная ушла: оторвалась сама эта часть моего сердца? Я вышел оттуда, чтобы пойти домой, отвез ее тело в похоронное бюро. Ее забальзамировали. И я пошел домой, пытался заснуть, я не мог этого сделать. Через какое-то время в мою дверь постучал мужчина, сказал: «Билли?»
Я сказал: «Да».
Сказал: «Мне очень не хочется тебе это говорить».
Я сказал: «Но, брат Фрэнк, я повел себя правильно тогда, когда она умерла».
Он сказал: «Я не об этом». Сказал: «Твой ребенок тоже умирает».
Я сказал: «Кто, Билли?»
Сказал: «Нет, Шарон».
Я сказал: «Нет, конечно, нет».
E-130 We don't believe in death of Christians. You can't prove to me that a Christian dies. The Blood of Jesus Christ takes away sin; it doesn't cover it. The believer goes in the Presence of God now.
Now, I said, "Honey, if I'm asleep that day, if--if I'm awake, you'll come first, for they which are dead in Christ shall rise first." I said, "You run quickly up to the side of the City gate." And I said, "When you see Abraham, Isaac, and Jacob, and them coming," I said, "you start screaming then, my name, to the top of your voice, 'Bill, Bill,' as loud as you can." And I said, "I'll get Sharon and Billy and get them together, and I'll meet you there at the gate before we go in."
She took a hold of my hand; she squeezed it. I raised down, and kissed her good-bye. She... Them angel eyes looked up at me again as she was taking away, she said, "I'll be waiting for you at the gate."
God took her precious soul to glory. There I stood, looking down. What could I do, my sweetheart gone, the very part of my heart pulled away? I went out of there to go home, took her body down to the undertakers establishment. She was embalmed. And I went home, tried to go to sleep; I couldn't do it.
After while, a man knocked on my door, said, "Billy?"
I said, "Yes."
Said, "I hate to tell you this."
I said, "But Brother Frank, I was right out there when she died."
He said, "That's not it." Said, "Your baby's dying also."
I said, "Who, Billy?"
Said, "No, Sharon."
I said, "Surely not."
E-131 Сказал: «Доктор Адэйр только что приехал, забрал ее и доставил в больницу. И у нее туберкулезный менингит. Шансов нет. Они говорят, что она скоро умрет».
Она была совершенно здорова. Я помчался быстро, как мог. Они должны были удержать меня, посадить в старый грузовик «Шевроле», он и его мальчик. Я просто не мог держаться невозмутимо, мое сердце разрывалось.
Я пошел туда, в больницу, вошел туда. Там сидела медсестра, сказала: «Так вот, преподобный Бранхам, вы не можете туда войти. Мы положили ее в изолятор». Сказала: «Вы этим заразите Билли Пола». Сказала: «Вам нельзя заходить».
Я сказал: «Я должен увидеть своего ребенка».
E-131 Said, "Dr. Adair has just come, got her, and took her to the hospital. And she has tubercular meningitis. There's not a chance. They say she'll be dead in a little bit."
She was perfectly healthy. I rushed, just as fast as I could. They had to hold me, set me in a old Chevrolet truck, he and his boy. I just couldn't hold myself together; my heart was breaking.
Away to the hospital I went, went in. There set a nurse, said, "Now Rev. Branham, you can't go down in there. We got her in a isolated ward." Said, "You'll give Billy Paul the same thing. Said, "You can't go."
I said, "I must see my baby."
E-132 Она сказала: «Вам нельзя заходить, преподобный Бранхам, это – туберкулезный менингит. Она подхватила его от матери. Это в позвоночнике, и теперь она умирает». И сказала: «Если вы войдете туда, – сказала, – есть опасность передачи этого ма… вашему мальчику». И сказала: «Вам нельзя входить». И она сказала: «Войдите в комнату».
И я пошел в комнату. Когда она закрыла дверь, я прошел прямо позади двери и пошел прямо вниз, туда, где это было. Очень бедненькая больница, я посмотрел туда, а они приладили маленькую тряпочку по сторонам, маленькие москитные сетки, как они это называют. По ее глазам ползали мухи. Это было внизу, на цокольном этаже, в изоляторе. Я вошел и посмотрел на своего ребенка. Она лежала там, моя возлюбленная, ее маленькие крохотные голубенькие глазки посмотрели на меня, ее маленькая ножка, знаете, ее маленькая пухленькая ножка лежала, скрестившись, на другой маленькой ножке. И она была… Ее маленькая ножка двигалась вверх-вниз, как при небольшой судороге, ее маленькая ручка как бы помахала мне. Я сказал: «Шарон, ты узнаешь папочку?»
E-132 She said, "You can't go, Rev. Branham; it's tubercular meningitis. She's picked it up from her mother. It's in the spine and she's dying now." And said, "If you go in there," said, "it's dangerous of taking it to the bi--your boy." And said, "You cannot go in." And she said, "Go in the room."
And I went to the room. When she shut the door, I went right out behind the door and went right on down to where it was. Very poor hospital, I looked there, and they'd put a little rag over the sides, little mosquitoes bars they call it. Flies had got in its eyes. It was down in the basement in a isolated ward. I walked in and looked at my baby. There she laid, my sweetheart, her little teeny baby blue eyes looking up at me, her little leg, little fat leg laying there with her little corners on, you know. And she was.. Her little leg was moving up-and-down like a little spasm, her little hand like it was a waving to me. I said, "Sharon, you know daddy?"
E-133 И ее маленькие губки задрожали. А она страдала так тяжко, до того, что один из тех маленьких голубеньких глазок перекосился вот так. О, Боже. Когда я думаю об этом… Я не могу выдержать, когда вижу косоглазого ребенка. Вы знаете, иногда Бог должен взять цветок, раздавить его, чтобы сделать духи. Я… Каждый раз, когда я вижу косоглазого ребенка, я думаю об этом. Я еще не видел, чтобы Бог кого-то не исцелил.
Тогда я заметил, как этот маленький глазик повернулся вот так. Я подумал: «О Боже». Я упал на лицо, я сказал: «Боже, пожалуйста, не забирай ее. O Боже, Ты собираешься…» Я сказал: «Сначала забери меня. Позволь мне умереть. Я тот, кто согрешил». Но Бог знает точно, как воздействовать на твое сердце…?… Да, Он знает.
E-133 And her little lips started quivering. And she was suffering so hard till one of those little blue eyes crossed over like that. Oh, my. When I think of it... I can't stand to see a cross-eyed child. You know, sometimes God has to take a flower to crush it, to bring the perfume out. I... Every time I see a cross-eyed child, I think of that. I never seen one yet but what God healed.
Then I noticed that little eye moving over like that. I thought, "O God." I fell down on my face; I said, "God, please don't take her. O God, are You going to..." I said, "Take me first. Let me die. I'm the one that's trespassed." But God knows just how to get into your heart...?... Yes, He does.
E-134 И я сказал: «Я тот, кто поступил неправильно, Господи. О, не забирай моего ребенка. Забери меня, Господи. Моя жена лежит вон там, в морге, и вот Ты собираешься забрать моего ребенка. Пожалуйста, не делай этого, Господи. Я… я служил Тебе, я… я стыжусь самого себя, что я послушал кого-то вместо Тебя. Я никогда не сделаю этого снова, Господи. Я… я хочу жить для Тебя, я буду делать все, что Ты хочешь, чтобы я сделал. Эти люди не помои. Они – не отбросы». Я сказал: «Я пойду. Мне все равно, кто назовет меня святым роликом или кем бы то ни было. Они могли бы так сделать. Я буду служить Тебе, если Ты только позволишь моему ребенку жить, Господи. Пожалуйста, позволь», – вот так умолял.
E-134 And I said, "I'm the one that has done wrong, Lord. Oh, don't take my baby. Take me, Lord. My wife laying yonder in the morgue, and here You're going to take my baby. Please don't do it, Lord. I--I've served You; I--I'm ashamed of myself that I listened to somebody instead of You. I'll never do it again, Lord. I--I want to live for You, I'll do all that You want me to do. Them people's not back-washed. They are not trash." I said, "I'll go. I don't care who's called me holy-roller or whatever. They might do it. I'll serve You if You'll just let my baby live, Lord. Please do," begging like that.
E-135 И я посмотрел вниз. И как только я посмотрел вниз, где… Вот приближается, спускаясь, черное покрывало. Я знал, что это было. Я знал, что она умирает. Я посмотрел на нее вот так. И ее маленький ротик стал открываться. Ее глазки перекосились. И я сказал: «Шерри, ты узнаешь папочку, милая?» И она издала короткий странный звук. И я положил руку на ее головку.
Тогда ко мне пришел сатана, и он сказал: «Теперь ты будешь доверять Ему?»
Я положил на нее руку, я сказал: «Боже, Ты дал мне ее, Ты забираешь ее от меня. Да будет имя Господне благословенно». Сказал: «Боже, я не могу отречься от Тебя, я не могу сказать, что Ты несправедлив. Я должным образом заслуживаю все это наказание. Ты по-прежнему праведен, и я по-прежнему люблю Тебя. Я по-прежнему буду служить Тебе всем сердцем. Теперь, что касается моего ребенка, Господи. Я умолял Тебя, я попытался убедить Тебя сохранить ее. Но тем не менее не моя воля, но Твоя да будет».
E-135 And I looked down. And just as I looked down to where... Here come a black sheet moving down. I knew that was it. I knew she was going. I looked over at her like that. And her little mouth begin coming open. Her eyes crossed over. And I said, "Sherry, you know daddy, honey?" And she was making a little funny noise. And I laid my hand over on her head.
Then Satan moved to me, and he said, "Will you trust Him now?"
I laid my hand on her; I said, "God, You gave her to me; You're taking her away from me. Blessed be the Name of the Lord." Said, "God, I can't deny You; I can't say that You are unjust. I duly deserve all this punishment. You're still just, and I still love You. I'll still serve You with all my heart. Now, to my baby, Lord. I've begged You; I have tried to get You to keep her. But nevertheless, not my will, let Your will be done."
E-136 Именно тогда я почувствовал, как мои человеческие силы иссякли, мое тело стало рушиться на пол. Я удержался за край кровати. Ангелы Божьи пришли и взяли ее маленькую душу и унесли ее к ее матери. Они взяли ее маленькое тельце, положили на руки матери. Я смотрел туда и, о Боже… Повез ее на кладбище, опустил вниз. И брат Смит стоял там, методистский проповедник, проповедовал на ее похоронах, обнял меня, поднял комья праха, бросил на крышку гроба, сказал: «Пепел к пеплу, прах к праху и земля к земле». Мое сердце тоже ушло туда: моя возлюбленная, мой ребенок.
Потом заболел Билли Пол. Он лежал прямо на краю смерти, ему было восемнадцать месяцев. В последний раз он видел свою мать, когда сидел во дворе в моей старой бейсбольной кепке, вот так, а ее увозили в санитарной машине, ее…?… говорила: «Мой малыш. Мой малыш». Маленький парнишка, сидящий во дворе… Я знаю… Извините меня. Она… Мы спускались по улице… И Билли был дома у моей матери, и он смотрел на нее. Не знал…?… его мать…?… ее смерти, и ее попытку помахать через окно санитарной машины своему ребенку там, во дворе, бедному маленькому парнишке.
E-136 Just then I felt my human strength giving away, my body crumbling down to the floor. I held on to the side of the bed. The Angels of God come and got her little soul and packed her to her mother. They took her little body, laid it on the arm of the mother; there I looked there, and oh, my. Took her out to the graveyard, lowered her down. And Brother Smith standing there, the Methodist preacher, preached her funeral, put his arms around me, picked up the clods of dust, sprinkled them upon the casket, said, "Ashes to ashes, dust to dust, and earth to earth." My heart went down in there too: my sweetheart, my baby.
Then Billy Paul took sick. He was laying right at the point of death, eighteen months old. Last time he seen his mother, sitting, my old baseball cap on, out in the yard, like that, and her going down in the ambulance, her...?... saying, "My baby. My baby." little fellow sitting in the yard... I know... Excuse me. She... We was going down the street... And Billy was at my mother's house, and he was looking at her. Didn't know...?... his mother...?... to her death; and her trying to wave through the ambulance window at her baby there in the yard, poor little fellow.
E-137 Я смотрел туда. Они похоронили ее. Было похоже, как будто шепот пришел сквозь те деревья, казалось, что я мог слышать, как ее голос говорит:
За рекою есть страна, вечно сладкая она,
Только с верою глубокой мы достигнем вход далекий.
Друг за другом, ты и я, мы услышим песню — вечность,
Приглашая в бесконечность, колокольчиком звеня.
E-137 I looked down. They had buried her. It seemed like come whispering down through those trees, seemed like I could hear her voice say:
There's a land beyond the river,
That they call the sweet forever,
We only reach that shore by faith's degree;
One by one we gain the portal,
There to dwell with the immortal,
Someday they will ring those golden bells for you and me.
E-138 Здесь недавно, на Пасху, я взял Билли к могиле, чтобы положить на нее цветок. Маленький парнишка нес цветы. И мы шли рядом, подошли к могиле матери, просто… Было раннее утро. Я заметил, как парнишка снимает шляпу, как и я, мы положили цветок на могилу матери и ребенка. Мы встали на колени. Я обнял его, я сказал: «Сынок, мальчик, похоже, что мы были тебе и матерью и папой». В течение многих лет я жил один. Я прятал его маленькие бутылочки в пальто, чтобы держать их теплыми, клал их под подушку по ночам, чтобы своей головой греть их и держать его молочко теплым. Я сказал: «Я сделал все, что мог, чтобы воспитать тебя хорошим мальчиком». Я сказал: «Здесь лежит прах земли, откуда пришли мать и сестренка. Но, милый мальчик, за этим покровом, в Иерусалиме, находится пустая могила. Те, кто умерли во Христе, в один день они изыдут из этой могилы». И мы… Маленький паренек сдерживал слезы, мы встали на колени, молились у могилы.
E-138 Here not long ago I was taking Billy down to the grave to put a flower on it at Easter. The little fellow was packing the flowers. And we come along, got close to mother's grave, just... It was breaking day. I seen the little fellow take off his hat as I did; we set the flower down on mother and baby's grave. We started to kneel down. I put my arm around him; I said, "Sonny, boy, looks like we've been mother and daddy both to you." For years I lived single. I'd pack his little bottles here in my coat to keep them warm, lay them under my pillow at night so my head would keep his milk warm. I said, "I've done all I can to raise you up to be a good boy." I said, "There lays the dust of the earth where mother and sissy come from. But honey boy, beyond this veil, in Jerusalem, there's a empty grave. They who are dead in Christ, some day they'll come forth from that grave." And we... Little fellow snubbing, we knelt, prayed at the grave.
E-139 Я помню, как после этого я пытался пойти работать, немного позже. Я думал, что буду… Ничто не сравнится с домом. Если ваш дом когда-нибудь будет разбит, ничто его не заменит. Я не нашел мира нигде. Однажды, когда я был готов совершить самоубийство, когда я заходил в комнату, я просто не мог больше выдержать. Это просто… Я забрался вверх. Я был на линии, и я забрался на столб. И я был… Однажды утром я пел: «На далеком холме старый крест виден мне». И случайно я посмотрел. И эта рука пересекла столб, я стоял, откинувшись на моей страховке. Моя тень на том склоне, где был столб, походила на распятие. И внезапно я подумал: «Да, именно мои грехи повесили Его туда».
E-139 I remember trying to go to work after that, a little later on. I thought I'd... There's no place like home. If you ever had your home broken up, there'll never be no place to take it's place. I have found no peace nowhere. One day when I was ready to commit suicide. When I went into the room, I just couldn't stand it any longer. It just... I got up. I was on the line, and I got up on the post. And I was... One morning I was singing: "On the hill far away stood an old rugged cross." And I happened to look. And that cross arm on the post, me standing, swinging back in my safety. My shadow on that hillside where that post was, looked like the cross. And suddenly I thought, "Yes, it was my sins that hung Him there.
E-140 И я посмотрел на это, и я сказал: «О Боже, я не могу больше выдержать». Я сказал: «Шарон Роуз, милая, этим утром я иду увидеть тебя». Я снял свои перчатки. Я был линейным монтером, вы знаете, перчатки на две тысячи триста вольт. Я стянул свою резиновую перчатку. Возле меня бежала первичная линия, две тысячи триста вольт, коснись ее, – это сломало бы каждую косточку в твоем теле. Я сказал: «Шарон, милая, ты слышишь меня? Этим утром папочка идет домой, чтобы увидеть тебя». Тогда я стянул ту перчатку, и я сказал: «Боже, это трусливая уловка, но я…» [Пустое место на пленке – ред.]
E-140 And I looked over, and I said, "O God, I can't stand it anymore." I said, "Sharon Rose, honey, I'm coming to see you this morning." I took off my gloves. I was a lineman, you know, twenty-three hundred volt gloves. I pulled my rubber glove off. Here run the primary running right by me, twenty-three hundred volts; touch it, would break every bone in your body. I said, "Sharon, honey, do you hear me? Daddy's coming home to see you this morning." Then I pulled that glove off, and I said, "God, this is a cowardly trick but I... [Blank.spot.on.tape--Ed.]
E-141 И я прошел мимо, стараясь, как всегда, вести себя по-джентльменски. Я снял свою шляпу, и я сказал: «Здравствуйте, молодая леди».
Она сказала: «Привет, папа».
Я сказал: «Папа?» «Да ведь, – сказал я, – мне столько лет, сколько и вам, как же я могу быть вашим папой?»
Она сказала: «Папа, ты просто не осознаешь, где ты». Сказала: «Это небеса». Она сказала: «Где мой брат, Билли Пол?»
И я сказал: «Что такое?»
Она сказала: «Папочка, там, на земле, я была твоей маленькой Шарон Роуз».
Я сказал: «Шарон, и ты – такая леди?»
Она сказала: «Да. Здесь нет маленьких детишек, папа». Сказала: «Мы все одного возраста». Сказала: «Мать ищет тебя».
E-141 And I passed by, as always, tried to be a gentleman. I took off my hat, and I said, "How do you do, young lady?"
She said, "Hello, dad."
I said, "Dad?" Why, I said, "I'm as old as you are, how could I be your dad?"
She said, "Dad, you just don't realize where you are." Said, "This is heaven?" She said, "Where's my brother, Billy Paul?"
And I said, "What is this?"
She said, "Daddy, down on earth I was your little Sharon Rose."
I said, "Sharon, and you're a lady?"
She said, "Yes. Little babies don't be here, dad"; said, "we're all of one age." Said, "Mother's looking for you."
E-142 И я сказал: «Где мать?»
Она сказала: «В вашем новом доме».
И я сказал: «Новый дом?» Я сказал: «Да ведь у меня нет никакого дома, милая». Я сказал: «У Бранхамов нет домов. Они бродяги».
Она сказала: «Но, папа, ты получил дом здесь». Она сказала: «Повернись сюда».
И я посмотрел. Это было похоже на холм, полностью занятый большим дворцом, оттуда исходило сияние Божье. Она сказала: «Мать ждет тебя там, папа». И я…
Она сказала: «Я подожду Билли Пола. Мать хочет видеть тебя».
E-142 And I said, "Where's mother?"
She said, "Up at your new home."
And I said, "New home?" I said, "Why, I haven't got no home, honey." I said, "Branhams don't have homes. They're vagabonds."
She said, "But dad, you got a home here." She said, "Turn this a way."
And I looked. It looked like a hill, a great mansion setting everywhere, the glow of God coming up from around it. She said, "Mother's waiting for you up there, dad." And I...
She said, "I'm going to wait for Billy Paul. Mother wants to see you."
E-143 И я пустился бежать вверх по ступенькам вот так. И когда я взбежал, там стояла она, как бывало всегда, больше не больная, красивые темные волосы ниспадали на плечи, ее черные быстрые глаза смотрели на меня, она была одета в белое. Она протянула свои руки, и она сказала: «Билл».
Я быстро подбежал, упал к ее ногам, схватил ее руку, и я сказал: «Милая, я этого не понимаю».
Она сказала: «Встань, милый». Я встал. Она сказала: «Послушай».
Я сказал: «Я видел Шарон. Милая, она прекрасная девушка».
Она сказала: «Да, она прекрасна». Сказала: «Она ждет Билли».
И я сказал: «Хоуп, я… я не могу понять всего этого».
E-143 And I started running up, like that, the steps. And as I got up, as usual, there she stood, not sick anymore, beautiful dark hair hanging down to her shoulders, her black snappy eyes looking at me, dressed in white. She reached out her arms, and she said, "Bill."
I run up real quick, fell down at her feet, took hold of her hand, and I said, "Honey, I don't understand it."
She said, "Stand up, honey." I stood up. She said, "Look."
I said, "I seen Sharon. Honey, she's a beautiful girl."
She said, "Yes, she is." Said, "She's waiting for Billy."
And I said, "Hope, I--I can't understand all of it."
E-144 Она сказала: «Знаю, что не можешь, но после ты проснешься, и тогда ты поймешь». Сказала: «Билл, ты волнуешься до смерти». Сказала: «Не волнуйся о Шарон и обо мне. Мы в лучшем положении, чем вы». Сказала: «Все в порядке». Сказала: «Ты просто продолжай и делай, что обещал».
И я сказал: «Ах, Хоуп, я не могу понять всего этого».
Она сказала: « Не хочешь ли присесть?»
И я взглянул, а там было большое-пребольшое кресло Морриса. Я посмотрел на нее. Она сказала: «Помнишь, правда?»
И я сказал: «Да».
E-144 She said, "I know you can't, but you'll wake up after while and then you'll understand." Said, "Bill, you are worrying yourself to death." Said, "Don't worry about Sharon and I. We're better off than you are." Said, "Everything's all right." Said, "You just go on and do as you promised."
And I said, "Well, Hope, I can't understand all about this."
She said, "Won't you set down?"
And I looked, and there was a great big Morris chair. I looked over at her. She said, "You remember, don't you?"
And I said, "Yes."
E-145 Одно время, когда я проповедовал, я работал весь день, а проповедовал каждый вечер. И я приходил, и я хотел, чтобы у меня было кресло для отдыха. И я взял старое кресло Морриса. Я заплатил пятнадцать долларов за него. И я заплатил доллар в качестве первого взноса и по доллару раз в две недели. И я заплатил пять или шесть долларов, и я не мог сделать платеж. И однажды, когда я пришел домой, она сказала мне, что… Меня уже настойчиво предупредили. А мы просто не могли внести платеж. Я просто должен был позволить забрать его назад. Я… Это был единственный предмет мебели, который был у нас в доме, который чего-то стоил. И мы заплатили приблизительно одну треть.
И тем вечером, когда я вошел… Она была возлюбленной. Она… она знает… Она испекла мне вишневый пирог, она знала, как я его любил. И она испекла мне вишневый пирог. И она сказала, что она попросила каких-то мальчишек накопать червяков для наживки. И мы собирались пойти к реке порыбачить, и она разговаривала со мной весь… И я понял: что-то не так. И после ужина она сказала: «Так, давай сразу теперь пойдем к речке, Билл». А ей не нравилось ловить рыбу, но она знала, что мне нравилось. Так что она сказала: «Давай пойдем к речке».
И я сказал: «Милая, что сегодня произошло?»
Она сказала: «Ничего».
E-145 One time when I'd preached. I worked all day and preach every night. And I'd come in, and I wanted a place to rest. And I got an old Morris chair. I paid fifteen dollars for it. And I paid a dollar down and a dollar every other week. And I got five or six dollars paid, and I couldn't make the payments. And one day when I come home, she told me that... I had a dun there. And we just couldn't make the payment. I just had to let it go back. I... It was the only piece of furniture we had in the house was worth anything. And we had it about one-third paid for.
And that evening when I come in... She was a sweetheart. She--she know... She'd baked me a cherry pie; she knowed how I liked it. And she'd baked me a cherry pie. And she said she'd some of the little boys to dig some fishing worms. And we was going down to the river fishing and she was telling me all... And I knowed there was something wrong. And after supper she said, "Now, let's go down to the river right away, Bill." And she didn't like fishing but she knew I did. So she said, "Let's go to the river."
And I said, "Honey, what's happened today?"
She said, "Nothing."
E-146 А я смог увидеть слезы в этих больших глазах. Я знал: что-то было не так. Я сказал: «Пойдем в гостиную». Я подумал: что-то не в порядке.
А они… Я уже сообщил им, чтобы пришли, взяли его. Таким образом, они забрали мое кресло. Когда я пошел к двери, она посмотрела на меня, и она меня обняла, она сказала: «Билл, я очень старалась, милый. Я… я… я пыталась. Это не…»
Я сказал: «Нет, возлюбленная, это не твоя вина. Но в какой-нибудь из этих дней все поменяется, и… и когда-нибудь Бог проложит путь, и у нас будет… хорошее кресло. А ты разве так не думаешь?»
И она сказала: «Я… я надеюсь, что будет, Билл».
E-146 And I could see the tears in them big eyes. I knowed there was something wrong. I said, "Let's go into the front room." I thought something wrong.
And they'd... I'd already sent them word to come, get it. So they had took my chair. When I went to the door. She looked over, and she put her arms around me; she said, "Bill, I tried hard, honey. I--I--I tried. It isn't..."
I said, "No, sweetheart, it isn't your fault. But some of these days things will be different, and--and someday God will make a way, and we'll have a--a nice chair. And don't you believe that?"
And she said, "I--I hope we do, Bill."
E-147 И именно тогда, в этом сновидении, она указала на большое кресло. И затем она посмотрела на меня, я сказал: «Ты помнишь то кресло?»
Сказала: «Да». Она сказала: «Но, милый, они никогда не придут и не заберут его. За это уже заплачено. Они больше никогда не придут за ним». Сказала…
Я знаю, мой христианский друг, вон там, где-то по ту сторону небес, когда эта смертная моя жизнь будет постепенно увядать, уходя в завтрашний день… Я знаю, что для меня есть отдых за рекой. Там у меня есть кресло, дом, место. Я люблю их всем своим сердцем. Это искренне, от всего моего сердца. И мои печальные ошибки, которые я сделал в жизни, ты позволь им быть камнями, положенными для перехода.
E-147 And just then, in this dream she pointed to a big chair. And then she looked at me; I said, "You remember that chair?"
Said, "Yes." She said, "But honey, they'll never come and get this one. This one's already paid for. They'll never come after this." Said...
I know, my Christian friend, somewhere beyond the skies yonder, when this mortal life of mine shall fade out into a tomorrow... I know that there's rest for me beyond the river. I have a chair over there, a home, a place. I love them with all my heart. It's truly with all my heart. And my sad mistakes that I made back through life, you let them be stepping stones.
E-148 Мое время вышло. Пожалуйста, только сделайте это: если вы никогда не заключали мир с Богом и вы осознаете, что когда-нибудь… Возможно, ваш опыт жизни был не таков, как мой. Надеюсь, что не таков. Но помните: каждому смертному, который здесь, надлежит встретиться с Богом когда-нибудь вон там. И я помню последний поцелуй, которым я коснулся ее губ. Когда-нибудь я встречу ее вон там, по ту сторону, просто так же точно, как я стою здесь. Благодать Божья спасла меня. Это хранит меня день за днем. И я живу, так чтобы ваш…
Одна женщина сказала мне недавно, приблизительно год назад или два, она сказала: «Брат Бранхам, когда, в конце концов, когда вы дома, – больные люди толпами валят туда, когда вы находитесь здесь, на собраниях, – когда у вас, в конце концов, есть какой-нибудь отдых?»
E-148 My time is past. Would you just do this: if you have never made your peace with God and you realize that someday... Maybe your experience wasn't as mine. I hope it wasn't. But remember, with every mortal in here has got to face God someday yonder. And I remember the last kiss I put on her lips. Someday I'll meet her yonder beyond that just as sure as I'm standing here. The grace of God saved me. It keeps me day by day. And I live so your...
One woman said to me not long ago, about a year ago or two, she said, "Brother Branham, when in the world when you're home, the sick people pouring in, when you are out here in the meetings, when do you ever have any rest?"
E-149 Несколько лет назад, вы видели там, в книжке, и вы не поняли бы, что я тот самый человек. Когда я возвратился домой после моего первого большого собрания, даже мой ребенок боялся меня и убегал от меня. Я потерял большую часть своих волос – они выпали. Мои плечи резко опали. Что-то произошло. В чем же дело? Это из-за откровения видения Божьего, которое снисходит, и я знаю, что это каждый день истощает мою жизнь.
Недавно я посмотрел, когда я стоял, брился, я подумал: «Ох, парень, как же могло случиться, что эти несколько лет сделали тебя таким?» Но в один из дней, когда я перейду на другую сторону, тогда все будет по-другому.
E-149 A few years ago, you look in the book back there, and you wouldn't know I was the same man. When I returned home after my first great meeting, even my baby was scared of me and run from me. I'd lost most of my hair, had come out. My shoulders had slumped down. Something had happened. What's the matter? It's by the revelation of the vision of God that moves down, and I know it's sapping my life daily.
I looked the other day, when I was standing, using my razor. I thought, "Oh, how can it be that these few years has made such in you, boy?" But one of these days when I cross over on the other side, things will be different then.
E-150 Я люблю вас. Я здесь в этом месте, в Хаммонде, Индиана, чтобы помочь вам, сделать все от меня зависящее. Я здесь, чтобы молиться с вами, я здесь, чтобы сделать все, что могу. И если вы видите, как я тяжко тружусь от всей души, чтобы постараться заставить людей верить Иисусу Христу. И в тот славный день, когда я там предстану пред Ним, я хотел бы оглянуться назад, и увидеть эту целую массу людей, стоящих там, и сказать: «Господь Иисус, это лучшее, что я мог сделать», чтобы услышать, как Он скажет: «Хорошо, добрый и верный раб. Войди в радость Господина Твоего». Вот где я, надеюсь, окажусь однажды. В один из этих дней, если только они продлятся, я буду… со мной будет закончено, и я должен буду предстать пред Ним. Давайте склоним головы всего на мгновение.
Небесный Отец, когда я оглядываюсь назад, прилагая здесь старания, зная, что сегодня вечером у меня служение, осознавая, что я должен держать себя в руках со всем тем, что у меня есть для служения людям… Когда я оглядываюсь назад на пройденный жизненный путь, на все печали, и страдания, и голод, и на ошибки…
E-150 I love you. I am here at this place of Hammond, Indiana, to do my very best to help you. I'm here to pray with you; I'm here to do all I can. And if you see me laboring with all my soul to try to get people to believe on Jesus Christ. And at that glorious day when I come up before Him there, I'd like to look back and see this whole mass of people standing there, and say, "Lord Jesus, that's the best that I could do."
To hear Him say, "It was well done My good and faithful servant. Enter into the joys of the Lord," That's where I expect to be someday. One of these days when it just draws out, I'll--I'll be done, and I'll have to stand before Him. Let's bow our heads just a moment.
Heavenly Father, as I look back, trying here, knowing that I got a service tonight, realizing that I must hold myself together with all that I've got to minister to the people... As I think back down along that life's journey there, all the sorrows, and heartaches, and hungers, and mistakes...
E-151 Боже, может быть, здесь сегодня сидит молодой мужчина или молодая женщина, которые как раз вышли на жизненный перекресток. Здесь может быть какой-нибудь мужчина или женщина, которые истратили большую часть своих дней и все же никогда не принимали Тебя.
Насколько же я благодарен, когда я иду к могиле моего любимого человека, который покоится там, зная вот это: что это, как зерно пшеницы, которое упало в землю, что в нем заложен зародыш вечной жизни, что он тоже обязательно придет в то же самое время, когда придет Сын. Когда Сын Божий засияет Своей праведностью на землю, тогда моя маленькая Шарон Роуз восстанет. Тогда, когда я обниму ее своими руками, я скажу: «Дорогая малышка, Бог знает лучше всех. Ты знала, что у меня не было никакой возможности позаботиться о тебе. Он знал, что было самым лучшим. Может, сейчас ты бы оказалась в какой-нибудь из этих придорожных забегаловок или где-нибудь и была как некоторые из этих современных девчонок. Он забрал тебя. Я знаю, где ты сейчас, возлюбленная: ты с мамой. И когда-нибудь папочка придет».
O Боже, я молю сегодня, как Твой слуга. Я молю, что если здесь есть человек, который не знает Тебя прямо в этот момент, чтобы они сказали: «Это тот час, когда я собираюсь обойти все эти затруднения. Я приму Христа как моего Спасителя. Я буду наполнен Его Духом, и я буду жить для Тебя». Если здесь есть молодая пара, Господи, и они не знают Тебя, я прошу, чтобы это стало часом их решения. Даруй это, Отче.
E-151 God, there may be a young man setting here today, or a young woman, just stepping out on the crossroads of life. There may be some man or woman that's spent the most of their days and yet never has accepted Thee.
How thankful I am when I walk over to the grave of my loved one laying there, knowing this: that that is like a corn of wheat that fell into the earth, that in there lays a germ of immortal life, that it too shall come just when the Son comes. When the Son of God shines His righteousness upon the earth, then will my little Sharon Rose rise, then when I embrace her in my arms, say, "Darling baby, God knows best. You knowed I had no way to take care of you. He knowed what was best. Maybe you'd have got out here in some of these road houses or something and been like some of the modern girls. He took you. I know where you are now, sweetheart: with mommy. And someday daddy will come."
O God, I pray today, as Your servant; I pray that if there's that person here that doesn't know You just at this time, that they will say, "This is the hour that I'm going to bypass all those troubles. I'm going to accept Christ as my Saviour. I'm going to be filled with His Spirit, and I'm going to live for You." If there's a young couple here, Lord, that doesn't know You, I pray that this will be the hour of their decision. Grant it, Father.
E-152 Прости меня, что я как ребенок, Господи, но просто воспоминания о прежних временах, о тех печальных днях пота, и слез, и изнурительного труда, и страданий, и смерти, и голода. Боже, пусть Твой Дух теперь изречет мир к какому-нибудь сердцу.
И в то время, когда мы склонили головы, будет ли здесь, в этом здании, кто-нибудь, кто… хотел бы стать христианином прямо сейчас? Поднимите, пожалуйста, руку. Скажите: «Брат Бранхам, я верю, что Бог слышит твою молитву. Я хочу, чтобы ты помолился за меня. Я хочу теперь принять Христа».
Бог да благословит вас, вас, вас. Еще кто-то здесь на нижнем ярусе. Кто-нибудь еще хочет принять Христа как личного Спасителя, хочет быть упомянутым в молитве, верит, что Бог слышит мою молитву, не могли бы вы выйти вперед? Не поднимите ли руку, для начала?
На балконах слева от меня, есть ли там грешник, который хотел бы принять Христа? Если вы видите чудеса Божьи и видите, что Бог отвечает на мою молитву, вы теперь приняли бы Его как вашего Спасителя, поверили бы этому? Я просто упомянул бы вас в слове молитвы. Вы поднимите руку, когда там сидите? Может, вы все христиане, я не знаю. Бог знает ваше сердце. Я люблю вас.
E-152 Excuse me for being a baby, Lord, but just the memories of old times, how those sorrowful days of sweat, and tears, and toils, and heartaches, and death, and hunger. God, may Your Spirit now speak peace to some heart.
And while we have our heads bowed, if there's anybody in the building that is--would like to become a Christian just at this time, would you raise up your hand. Say, "Brother Branham, I believe that God hears your prayer; I want you to pray for me. I want to now accept Christ."
God bless you, you, you, someone on down here on the lower floors again. Someone else wants to accept Christ as personal Saviour, wants to be remembered in prayer, believe that God hears my prayer, would you come forward? Would you just raise your hand, first?
Up in the balconies to my left, is there a sinner up there would like to accept Christ? If you see the miracles of God, and see that God answers my prayer, would you accept Him now as your Saviour, believe it? I'd just remember you in a word of prayer. Will you raise you hand, as you're setting up there. You may all be Christians; I don't know. God knows your heart. I love you.
E-153 На балконах сзади, кто-нибудь там хотел бы сказать: «Брат Бранхам, вспомни меня, я грешник. Просто попроси за меня, чтобы я был спасен»? Вы подняли бы свою руку? Да благословит вас Бог, сэр, я вижу вашу руку. Да благословит вас Бог, сестричка, я вижу вашу руку.
Кто-нибудь на балконе справа, не подняли бы вы руку, говоря: «Брат Бранхам, вспомни меня в слове молитвы. Я верю, что Бог услышит твою молитву», если… вы… я… если вы не греш… грешник, вернее, и хочет принять Христа? Да благословит вас Бог, я вижу вашу руку, сестра. Кто-нибудь еще? Я вижу вас, да. И вы, юная леди, я вижу вас.
Внизу, на задних рядах справа от меня, не подняли бы вы руки, говоря: «Вспомни меня»? Да благословит вас Бог, сэр, я вижу вашу руку.
E-153 To the balconies to the back, if anyone back there would want to say, "Brother Branham, remember me, I am a sinner. Just pray for me that I'll be saved." Would you raise your hand? God bless you, sir; I see your hand. God bless you, sis; I see your hand.
Someone over to the balcony to the right, would you raise your hand, say, "Brother Branham, remember me in a word of prayer. I believe that God will hear your prayer?" If... you... I... If you are not a sinn... Are a sinner, rather, and wants to accept Christ? God bless you; I see your hand, sister. Someone else? I see you, yes. And you, young lady, I see you.
Down to the bleachers here to my right, would you raise your hand, say, "Remember me." God bless you, sir, I see your hand.
E-154 Теперь кто-нибудь в центре, где проход между рядами с правой стороны, поднимите руки, в то время как мы просматриваем зал. Всякий грешник здесь, подними руку. В этом проходе здесь, вы подняли бы свои руки? Если нет, то я перейду к левому проходу. Это между вами и Богом.
Теперь, в левом проходе, поднимите ваши руки, те, кто грешники, и скажите: «Брат Бранхам, вспомни меня в слове молитвы, если желаешь». Вы поднимите свои руки в левом проходе, здесь, с левой стороны от меня?
Хорошо. В заднем секторе слева, не поднимите ли вы руки? Да благословит вас Бог, вас, вас, вас, вас, вас. Да, многие сидят в тех рядах. Бог да благословит вас всех.
E-154 Someone now in the center, the right hand aisle here, raise your hand, as we go through. Any sinners in here raise your hand. In this aisle through here, would you raise your hand? If there's not, I'll pass over to the left aisle. That's between you and God.
Now, in the left aisle raise your hand, you that's sinners, and say, "Brother Branham, remember me in a word of prayer, if you will." Will you raise your hand in the left aisle, here to my left?
All right. In the left bleacher, would you raise your hands? God bless you, you, you, you, you, you. Yes, many setting along there. God bless you all.
E-155 Далеко-далеко сзади, кто стоит снаружи, в том помещении, грешники ли вы сегодня и хотели бы вы сказать: «Брат Бранхам, вспомни меня в слове молитвы. Я хочу стать христианином. И истинно, я верю, что есть небеса, а я… у меня в жизни тоже были беды, и сейчас я… я хочу принять Христа как моего Спасителя, который во мне мог бы стать зародышем жизни, нового рождения»? Вы поднимите свои руки и скажете: «Вспомни меня»? Хорошо.
Теперь все те, кто хотел бы быть упомянутым в молитве, не встали бы вы на ноги для молитвы прямо сейчас, когда мы молимся за вас? Просто как свидетельство. «Кто засвидетельствует Меня перед людьми, того Я засвидетельствую перед Своим Отцом и святыми Ангелами». Правильно. Послушайте, вставайте везде, на балконах и везде, где можете. Ты, который хочешь быть упомянут в заключительной молитве, просто встань, пожалуйста, на ноги и скажи: «Брат Бранхам, я… сейчас я, я хочу… я хочу, чтобы меня вспомнили в этой молитве, чтобы Иисус Христос…» Это замечательно.
Кто-нибудь еще? Еще кто-то? Правильно. Это замечательно. О, я так счастлив видеть, как вы это делаете! Мать с маленьким ребенком, да благословит вас Бог, сестричка.
E-155 Way back in the back, standing out in the room, are you sinners today and would like to say, "Brother Branham, remember me in a word of prayer. I want to become a Christian. And truly, I believe there's a heaven, and I--I've had troubles too in my life, and I--I want to accept Christ now as my Saviour, that in me might become a germ of life, a new birth." Would you raise your hand and say, "Remember me." All right.
All those now, who would like to be remembered in prayer for this prayer, would you stand to your feet just now while we pray for you? Just as a witness. "He that'll witness Me before men, I will witness him before My Father and the holy angels." That's right. Look, standing up everywhere, over in the balconies and everywhere that you can. You that wants to be remembered in closing prayer, would you just stand to your feet, and say, "Brother Branham, I--I now, I want--I want to be remembered in this prayer that Jesus Christ will..." That's wonderful.
Somebody else? Someone else? That's right. That's wonderful. Oh, I'm so happy to see you do that. Mother with the little baby, God bless you, sis.
E-156 Интересно, интересно. Вы знаете, что я хотел бы сделать? Я хотел бы пожать ваши руки. Просто я хотел бы пожать вам руки и помолиться с вами здесь, у алтаря. Интересно, в то время как музыка поет, или же музыка играет, и мы смиренно поем: «Почти убежденный теперь, чтобы верить», интересно, если… если вы, там, не придете ли вы тихонько прямо сюда, к алтарю? Спускайтесь прямо сюда с балконов. Вы спуститесь? Прямо сюда, и позвольте… позвольте мне встать здесь и помолиться с вами, прямо здесь, в вашем присутствии… Я могу возложить на вас руки. Вы сделаете это, вы, кто здесь желает принять Христа, сейчас, как своего Спасителя? Я хочу видеть.
Сестры там, сзади, если бы вы подошли сюда, я буду счастлив помолиться с вами, если вы только выйдете вперед. Это прекрасно. Да благословит вас Бог, это замечательно. Спускайтесь прямо с балконов, с задних рядов, вы… И теперь подходите прямо сюда. И мы хотим, чтобы Иисус нас услышал. О, как прекрасно.
Почти убедился
Вере внять,
Почти убедился
Христа принять.
Кажется, кто-то молвит теперь:
«Уйди же, Дух Святый,
Потом я, поверь,
К Тебе воззову».
Послушайте. В один из этих дней Бог отнимет свет ваших глаз. О, смертный, разве ты не придешь сейчас? Если вы верите, что Бог слышит молитву, то разве вы не придете сюда, встать прямо здесь, в Его Присутствии, чтобы исповедовать: «Теперь я верю Иисусу Христу и принимаю Его как моего Спасителя»? Разве вы не придете?
Какое изумительное время! Что за время для грешников, чтобы прийти! Правильно. Только посмотрите на них, сейчас они собираются здесь, старомодный призыв к алтарю. Разве это не изумительно? Все еще у людей достаточно сокрушения сердца… Независимо от того, насколько чопорными люди стали, тем не менее, Святой Дух движется и сокрушает сердца и ведет их прямо к алтарю.
E-156 I wonder, I wonder. You know what I'd like to do? I'd like to shake your hand. I'd just love to shake your hand and pray with you here at the altar. I wonder while the music's a singing, or the music's a playing, and we're singing, lowly, "Almost Persuaded, now to believe," I wonder if--if you, down there, if you'll slip right up here at the altar? Come right down out of the balconies, would you, right down here, and let--let me stand here and pray with you, right here, before you... I can lay my hands on you. Will you do that, you here that wanting to accept Christ, now, as your Saviour? I want to see.
Sisters back there, if you'd walk up here, I'll happy to pray with you, if you'll just come forward. That's fine. God bless you; that's wonderful. Come right down out of the balconies, out of the bleachers, you... And come right up here now. And we want Jesus to hear us. Oh, how marvelous.
"Almost persuaded" now to believe;
"Almost persuaded" Christ to receive;
Seems now some soul to say, "Go, Spirit, go Thy way:
Some more convenient day, on Thee I'll call."
Look. One of these days God's going to fade the light from before your eyes. Oh, mortal being, won't you come now? If you believe that God hears prayer, won't you come here, stand right here in His Presence to make a confession that, "I now believe Jesus Christ and accept Him as my Saviour?" Won't you come?
What a marvelous time. What a time for sinners to come. That's right. Just look at them gathering here around now, an old fashion altar call. Isn't it marvelous? Still people with enough breaking up in their hearts... No matter how starchy the people's got, still the Holy Spirit moves and breaks up the heart and brings them right down to the altar.
E-157 Сколько из вас знает эту старую песню: «О, почему не сегодня вечером?» Вы… Вы когда-либо слышали ее? Не многие из вас? Хорошо, органистка, вы дадите нам ее аккорд: «О, почему не сегодня вечером?» Вы знаете ее, сестра? Хорошо. Хорошо, давайте теперь все споем.
Почему не сегодня,
Почему не сегодня,
Ты будешь спасен?
О, почему не сегодня?
Завтра солнце, возможно,
Не взойдет над тобой.
Это вечер спасенья,
Не рискуй, брат, собой.
О, почему (скажи мне, почему?), не сегодня?
Разве вы не придете, в то время как люди спускаются, собираясь? Вы увидите, как Святой Дух спадет сюда, я верю, через несколько мгновений, что-то как вы… Если Он исцелит больных, Он непременно спасет потерянных.
…будешь спасен.
Тогда, почему не сегодня?
E-157 How many knows that old song: "Oh, Why Not Tonight?" Do you... Have you ever heard it? Not many of you? All right, organist, would you give us the chord of it, "Oh, Why Not Tonight?" Do you know it, sister? All right. All right, let's all sing now.
Oh, why not tonight?
Oh, why not tonight?
Wilt thou be saved?
Oh, then why not tonight?
Tomorrow the sun may never rise,
To bless thy long deluded sight;
This is that time, oh, then be wise,
Oh, be saved, oh, tonight.
Oh, why (tell me why,) not tonight?
Won't you come while the people are moving down gathering up? You're going to see the Holy Spirit fall, I believe in a few moments here, something like you... If He will heal the sick, surely He will save the lost.
... be saved.
Then why not tonight?
E-158 Слушайте, в то время как они приходят. Орган, продолжайте, если желаете, сестра. Пусть каждый христианин молится. Некоторое время назад я посмотрел сюда, в аудиторию … Я не сказал бы этого, разве только, что там стоял молодой человек. Я видел солдата, юношу в униформе. Я знаю, что Бог разговаривал с сердцем этого мальчика. Если я имею право…?… этого мальчика, скоро отправится за океан. Сейчас Бог спасает этого мальчика-солдата.
E-158 Listen while they're coming. The organ, continue if you will, sister. Every Christian be praying. I look down here awhile ago into the audience... I wouldn't say this 'less the young man was standing here. I seen a soldier boy in a uniform. I know God was speaking to that boy's heart. If I have the right...?... that boy's, heading across the waters starting soon. God's saving that soldier boy now.
E-159 Я вижу молодую леди, которая сидит в аудитории. Я не называю ее имя. Но Бог проговорил к ней, я знаю, что она должна подойти. Я надеюсь, что она придет, та, которую я жду. Возможно, где-то в другом месте есть еще. Разве вы не придете? Даже дети. Это тот час, это то время. Теперь час, чтобы быть спасенным. В то время как мы зовем еще раз, «Почему не сегодня вечером?», разве вы не встанете и не придете? Теперь, непосредственно перед тем как мы это сделаем, позвольте мне помолиться.
E-159 I see a young lady setting in the audience. I'm not calling her name. But God has spoke to her; I know she should come. I trust that she will, that's who I'm waiting on. There's others maybe somewhere else. Won't you come? Even the young folks. This is the hour; this is the time. Now is the hour to be saved. While we call one more 'Why Not tonight,' will you rise and come? Now, just before we do that, let me pray.
E-160 Отец, я верю всем своим сердцем, что для некоторых людей это может быть окончательным решением. Боже, я молю, чтобы этот человек, о котором Ты говоришь мне сейчас, я… я прошу, чтобы Ты проявил доброту еще раз, и проговорил сейчас к сердцу этого человека, и послал ее сюда. Это может быть временем отделения, перекресток между милостью и судом. Боже, если это так, я… я не знаю, Господи, Ты знаешь. Но если это так, я прошу, чтобы эта… чтобы… женщина быстро подошла к алтарю прямо сейчас. Даруй это, Господи. Благослови теперь всех других здесь, к которым Ты говоришь. Теперь я передаю это Тебе, Отец. В то время как мы поем еще раз, пусть Святой Дух зовет, в то время как христиане молятся.
Почему не сегодня,
Почему не сегодня,
Ты будешь спасен?
О, почему ж не сегодня?
E-160 Father, I believe with all my heart that this may be the final decision for some people. God, I pray that this person that You're speaking to me now about, I--I ask You to be kind once more and speak to that person's heart just now and send her up here. It may be this time separating, crossing between mercy and judgment. God, if that be so, I--I do not know, Lord, Thou knowest. But if it is, I pray that this... that... the woman will walk quickly to the altar right now. Grant it, Lord. Bless now all others through here that You are speaking. I commit it to You now, Father. While we sing once more, may the Holy Spirit call; while Christians are praying.
Oh, why not tonight?
Oh, why not tonight?
Wilt thou be saved?
Then why not tonight?
E-161 Иисус из Назарета, мы молимся теперь во Имя Твое, говорим сейчас. «Те, – Ты сказал, – кто придет и исповедает Меня пред человеками, тех Я исповедаю пред Отцом Моим и святыми Ангелами».
В то время как мы все склонили головы, есть кто-нибудь в здании, кто желал бы крещения Святым Духом теперь, кто хотел бы подойти и быть наполненным Святым Духом? Если бы вы выстроились в очередь прямо здесь с ними, кто хотел бы получить Святого Духа. Это могло бы иметь такое большое значение! Если вы здесь грешник, больной человек, вы придите, примите Христа, это могло бы оказать такое большое воздействие. Теперь тот час.
Изумительно. Посмотрите на тех, кто жаждет Бога. «Блаженны алчущие и жаждущие праведности, ибо они насытятся». Боже, будь милостив. Только взгляните, друзья. «Если человек не родится от воды и Духа, он не может увидеть Царствия».
E-161 Jesus of Nazareth, we pray now in Thy Name, speak now. "These," Thou hast said, "that will come and confess Me before men, them will I confess before My Father and the holy Angels."
While we all have our head bowed, is there any in the building that would desire the baptism of the Holy Spirit now, that you would like to come and be filled with the Holy Spirit? If you'd line right up with these here, would like to receive the Holy Spirit. It might make such a difference. If you're here a sinner, a sick person, you come accept Christ, it might make such a difference. Now is the hour.
Marvelous. Look at those who are hungering for God. "Blessed are they that hunger and thirst after righteousness. They shall be filled." God, be merciful. Just look, friends. "Except a man be borned of water and Spirit, He cannot see the Kingdom."
E-162 Не силой моей умершей жены. Нет, сэр, силой Божьей Библии я говорю это, друг. Если у вас нет Святого Духа, не пытайтесь оказаться перед вечностью, не будучи рожденным свыше. Бог милует нас. Это изумительно.
Правильно, молодой человек. Эта молодая леди должна прийти тоже.
Хорошо. Теперь все вместе, в то время как мы поем: «Боже, да будет воля Твоя», теперь подходите вместе. Хорошо. Дайте нам аккорд, сестра.
Боже, да будет воля Твоя!
Твоим сосудом сделай меня.
Чтоб перестроил волю мою,
Перед Тобою с верой стою.
[Брат Бранхам начинает напевать: «Боже, да будет воля Твоя». – ред.]
E-162 Not upon the strength of my dead wife. No, sir, upon the strength of God's Bible, I'm saying this, friend. If you haven't the Holy Spirit, don't you try to face eternity without being borned again. God have mercy on us. It's marvelous.
That's right, young man. The young lady ought to have come too.
All right. Everybody together now while we sing: "Have Thy Own Way, Lord." Come on, together now. All right. Give us the chord, sister.
Have Thine own way, Lord!
Have Thine own way!
Thou art the Potter;
I am the clay.
Mold me and make me
After Thy will,
While I am yielded,
Yielded and still.
[Brother Branham begins humming: "Have Thine Own Way," Lord--Ed.]
E-163 Хорошо. Теперь, для всех, кто собрался… Душепопечители, где вы теперь? Хорошо, душепопечители, соберитесь сейчас прямо позади этих людей, прямо позади этой группы. Душепопечители, служители Евангелия, соберитесь прямо там.
Вы увидите, как слава Бога наполняет это место. Я почувствовал это прямо сейчас в своем сердце. Бог двигается. Он говорил мне в течение долгого времени: «Теперь задержись еще на минутку. Многие, – сказал Он, – сейчас приходят, ища Бога; те, кто будут наполнены, удалятся с радостью. И сегодня вечером будет величайший из вечеров, который ты когда-либо видел».
Пусть те, кто персонально работает с людьми, соберутся прямо рядом с ними, теперь подойдите туда, где они могут быть готовы. Вы не покидайте… Хорошо.
Теперь, в то время как они собираются, давайте везде, все склоним головы. Теперь, мне нужны грешники, те, кто еще не принял Христа, что вы хотите быть спасенными, – я хочу, чтобы вы смотрели сюда, на меня. Это… это не те, кто ищет Святого Духа, но только грешники.
E-163 All right. Now, for all that's gathered... Personal workers, where you at now? All right, personal workers, gather right in behind this audience just now, right in behind this crowd; personal workers, ministers of the Gospel, gather right around.
You're going to see the glory of God fill this place. I feeled it right now in my heart. God is moving. He was telling me for a long time, "Hold up now, just a moment. The many," He said, "is coming now seeking for God that's going to be filled, sent away rejoicing. And tonight will be the greatest night that you've seen yet."
Let the personal workers gather right in along, close now, where they can be ready. You haven't left... All right.
Now, while they're gathering, let's all bow our heads everywhere. Now, I want the sinners, those who have not yet accepted Christ, that you want to be saved, I want you to look this way to me. That--that's not the ones seeking for the Holy Ghost, just the sinner.
E-164 Иисус Христос умер за вас. Он хочет, чтобы каждый из вас был спасен. И когда-нибудь, мой друг, я должен встретить тебя вон там, чтобы встать в Его Присутствии, чтобы отчитаться, что я сказал тебе. Бог не позволит мне оказаться неверным истолкователем Слова Божьего. Теперь, Иисус сказал: «Приходящего ко Мне Я никоим образом не изгоню вон. И слушающий Слово Мое (это Святой Дух, зовущий), и верующий в Пославшего Меня (это Бог) имеет Жизнь Вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в Жизнь».
Разве ты не счастлив, что приходишь сегодня днем, друг? Ты был тем, о котором я говорил. Теперь послушай: сейчас Нечто говорило с твоим сердцем. Вот этот юноша здесь. Хорошо.
E-164 Jesus Christ died for you. He wants each one of you to be saved. And someday, my friend, I must meet you up yonder to stand in His Presence to give an account for what I've told you. God forbid that I be found a misinterpreter of God's Word. Now, Jesus said, "He that comes to Me, I will in no wise cast out. And whosoever heareth My Word (that's the Holy Spirit calling), and believeth on Him that sent Me (that's God), has Everlasting Life and shall not come into condemnation, but has passed from death unto Life."
Aren't you happy you come this afternoon, friend? You were the one I was speaking about. Now look, now, Something spoke to your heart. Here's the boy over here. All right.
E-165 Теперь, это Писание? Так вот, вы верите, что Иисус Христос – Сын Божий? Вы верите библейской истории о Его девственном рождении? Вы верите, что это истина? И вы теперь принимаете Его как своего Спасителя…?… вы прямо сейчас откажетесь от всего греха в своей жизни, и вы примете Его как своего Спасителя, и, насколько только вам известно, вы будете жить для Него остаток ваших дней? Если да, поднимите руки, грешники. Вы теперь принимаете Его.
Так, в то время как вы склоняете головы, я собираюсь кое-что сказать. И что я… скажу в молитве, этим молитесь и вы. Это необходимо, чтобы очистить вашу жизнь (вы понимаете?), эта молитва, которая… Вы повторяйте то, что я говорю, я лишь просто это высказываю. Вы молитесь об этом Богу, не повторяя за мной, но молитесь об этом Богу. Теперь, в то время как мы все склонили головы, пусть грешник говорит так…
Всемогущий Бог, сейчас я прихожу к Тебе как грешник, принимая Иисуса Христа, Сына Твоего, как своего Спасителя. Я верю в Тебя, Боже, и я верю, что Ты послал Иисуса, чтобы Он занял мое место на Голгофе. То, что я не мог сделать сам, будучи грешником, я принимаю то, что Он сделал для меня. И я верю, что в Его смерти Ты благоволил принять меня через Его послушание. Поэтому, Господи, я ничего не приношу в своих руках, никакой своей праведности – ничего, что я могу сделать. Единственное – я верю Твоему Слову, и теперь я принимаю Его в свое сердце. Прими меня, о Господи, ибо я искренен, и отныне, с этого дня, я буду Твоим слугой. И в час моей смерти пусть Иисус Христос пройдет через долину смертной тени, и осветит путь, и перенесет мою утомленную душу в пристанище покоя. До того времени я буду стремиться к Тебе и искать Святого Духа, до тех пор пока Ты не дашь мне Его. И я сделаю свою жизнь, насколько только мне известно, образцом или же солью для неверующего, чтобы они смогли бы увидеть результат моего труда из моей веры и прийти к Тебе. Прими меня, O Боже, во Имя Иисуса Христа.
Теперь, когда ваши головы склонены… Отец, Ты услышал их исповедь. Они истинно верят, что Ты проговорил к ним в их сердцах. Святой Дух, который звал Адама в саду Эдемском, снизошел сегодня в этом здании и призвал этих людей, которые здесь, прямо возле алтаря, принять Тебя. Ты находишься на платформе, Ты и сие воинство Ангелов, которые стоят рядом. И Ты сказал: «Кто исповедает Меня пред человеками, того и Я исповедаю пред Отцом Моим и святыми Ангелами». Тогда, Господи, согласно Твоему Слову, их грехи исчезли. Ты услышал их исповедь. Они открыто и публично пришли и приняли Тебя как своего Спасителя. И теперь, Отче, я молю, чтобы Ты обогатил их жизнь Святым Духом. Даруй это, Господи, и пусть каждый из них будет наполнен Святым Духом, в то время как здесь те, другие, ищут Твоего благословения Духом Святым. Пусть они тоже будут наполнены Святым Духом в сей самый час. Даруй это, Господи, во Имя Иисуса.
Теперь, в то время как вы все склонили головы, те, в ком есть Святой Дух, теперь вы… Каждый из вас, кто верит и принял Иисуса как своего Спасителя, в то время как остальная часть аудитории смотрит сюда, поднимите руки. Поднимите руки, те, кто принял Иисуса как своего Спасителя. Так вот, это свидетельство. Теперь, согласно Слову Божьему, Бог свидетельствует о тебе на небесах. Час назад ты пошел бы в ад, теперь, если бы ты умер, ты пошел бы на небеса. Это разница между смертью и жизнью, через вашу веру в Иисуса Христа. Это правильно? Теперь вы живы, вы соделаны новым творением. Я… если я знаю Бога, если я Его пророк, то я знаю, что Вечная Жизнь была дана людям, стоящим теперь прямо здесь. Это верно. Я чувствую это, это проходит через меня… Посмотрите на вздутия, которыми я весь покрылся вот так: я знаю, что прямо здесь, в этой аудитории, нечто произошло. Вы спасены вашей верой в Иисуса Христа.
Теперь, в то время как они ищут Святого Духа, я хочу, чтобы вы тоже молились. Не молитва, чтобы… Я хочу, чтобы вы подняли руки и воздали хвалу Богу за ваше спасение. И вы, которые желают Святого Духа, я хочу, чтобы вы подняли руки и сказали: «Боже, теперь я верю. Я приношу Тебе плоды своих уст, воздавая хвалу Имени Твоему». И таким образом было у них в день Пятидесятницы. И первый человек, который чувствует первое движение Святого Духа, позволь Ему действовать по Его усмотрению. Вы получите Это прямо там.
Хорошо, во всей аудитории, кто вне, кто снаружи, встаньте. Встаньте! Хорошо. Давайте вознесем наши руки! Давайте вознесем наши голоса словом хвалы!
Всемогущий Бог, как Соломон, когда он посвящал храм, Ангел Божий снизошел сквозь зда… снизошел и вошел во Святое Святых, и Дух Божий заполнил помещение, до того, что не было никакой возможности совершать служение. O Боже, пусть Иисус Христос пошлет Святого Духа прямо сейчас на этих людей, Господь Бог, кого Ты здесь теперь спас и подготовил. Пусть они получат крещение Святого Духа. О, сатана, уйди с дороги. Святой Дух, войди в них во Имя Господа Иисуса Христа, я прошу этого.
E-165 Now, is that the Scripture? Now, do you believe that Jesus Christ is the Son of God? You believe that Bible story of His virgin birth? You believe that's the truth? And do you now accept Him as your Saviour...?... you will right now renounce all sin in your life and you accept Him as your Saviour, and to the best of your knowledge, you'll live for Him the rest of your days? If you do, raise up your hand, sinners. You now accept Him.
Now, while you bow your heads, I'm going to say something. And what I... What prayer that I say, you pray. This is what it takes to cleanse your life (You see?), this prayer that... You repeat what I say, only I'm just saying it. You pray it to God, not repeating behind me, but you pray it to God. Now, while we all have our heads bowed, let the sinner say this...

Наверх

Up